— Таню мы переселим еще выше, на голубятню.
— Куда? — не понял я.
— Так мы верхотуру называем, где я оборудовал себе кабинет. Пойдем, покажу.
Мы прошли в кухню, и я увидел деревянную лесенку, ведущую на чердак. Он полез первый, я — за ним.
Ну, точно, это был чердак — со скошенным потолком, с небольшим Круглым оконцем Но пол был застелен линолеумом, стены оклеены светлыми обоями. У окна стоял маленький стол с зеленой лампой, у противоположной стены — кушетка, сбоку этажерка с книгами, а с потолка, с косых, идущих под углом крашеных досок, свисали на нитках разноцветные фонарики из цветной бумаги.
— Ну, как? — спросил он.
— Неплохо, — сказал я. — Настоящая комната.
Мы сами все сделали с Таней и Тамарой Михайловной. Часть чердака отгородили и все это своими руками оборудовали.
— А это зачем? — я показал на цветные фонарики.
— Танины выдумки… — он вытянулся и тронул один из фонариков рукой. Тот зазвенел, как звенят стекляшки в люстрах. — Когда с моря ветер идет, они колышутся и звенят на разные голоса… Очень здорово получается…
Он откинул круглую створку окна.
— Глянь-ка…
Я посмотрел. Море отсюда было видно в обе стороны, дома теперь не заслоняли его слева, впечатление было такое, будто плывёшь на корабле.
— Хорошо, правда? Таня любит сюда забираться, читает здесь, уроки делает… что-то он уж больно расхваливает эту свою голубятню, удивить меня хочет или показать, какие они умелые, все своими руками? Подумаешь, невидаль — цветные фонарики! Мы их в школе еще в четвертом классе делали, в зале вешали, на новый год. Или, может, они меня хотели сюда поместить да постеснялись, решили, что могу обидеться, вон, мол, куда загнали…
И тут я заметил дверцу, маленькую дверцу в стене. Она была тоже оклеена обоями и поэтому почти сливалась со стеной, сразу и не разглядишь.
— А это куда? — спросил я.
— Выход на чердак. Он ведь до конца дома тянется.
Николай Петрович открыл дверцу, мы прошли на чердак, где было сложено разное барахло, дошли до края дома, и там я увидел слуховое окно, от которого вела на землю железная пожарная лестница.
«Значит, можно вылазить отсюда и залазить обратно на голубятню, не тревожа никого в доме», — подумал я.
Мы вернулись в комнату, я еще раз оглядел ее и решил, что мне здесь было бы совсем неплохо.
— А можно я здесь поживу, в этой комнате?. А Таня пусть там, у себя остается?
— Тебе здесь понравилось? — Понравилось.
— Честно говоришь или так? — он покрутил в воздухе пальцами.
