Ива-Годива гибко сигает за окно, и ксерокс проворно выплывает по воздуху вслед за ней. Напрасно Джаред рвется из своих зеленых пут, они держат крепко. Отовсюду из соседних закутов до него доносится плеск. По воздуху, помавая длинными зелеными хвостами, скользят новые и новые ксероксы и, прежде чем выплыть за окно, прощально мелькают зеленью плавников. Они ныряют в зеленый водопад плюща и плакучей ивы за окном — и исчезают. Путы, сковывавшие Джареда, расползаются, превращаются в скользкую мокредь водорослей. Джаред лежит на полу, у подножия резинового дерева, которое раньше было Директором. Лицо у Джареда опустошенное и серое. В соседних закутах молчание. Ксероксы дружно дрейфуют в открытое море, и кнопки их помигивают зеленым в лучах солнца.
МАЙКЛ ДЖАСПЕР
Рисуя Гаити
Пер. О. Александрова
Не обращая внимания на назойливый звон будильника, вот уже десять минут раздававшийся в ее тесной комнатушке, Клаудия упорно продолжала работать, думая: еще немного краски здесь, еще один мазок кистью там, еще теней на заднем плане. Ей просто необходимо было чуть-чуть больше всего: времени, красок, вдохновения.
Может быть, именно в одну из таких ночей ей не помешало бы пропустить смену и просто рисовать, рисовать до утра, потом спать, спать до полудня, и съесть гигантский завтрак в заведении «У Большого Эда» через дорогу от дома. Блинчики, овсяные хлопья, домашняя ветчина и много-много кофе — столько, сколько влезет в нее. Но она знала, что этому не бывать никогда. Деньги. Ей нужны были деньги, так же как и ее семье там, откуда она приехала.
«Malpwòpte!» — пробормотала она, бросив взгляд на дешевенький будильник, а потом — на картину.
С тяжелым вздохом, быстро переросшим в смех, она вынуждена была признать, что это еще вопрос, к чему именно относилось определение «Вот дерьмо!». Может, и к тому и к другому, подумала она и решительно выключила будильник, стукнув по нему сильнее, чем требовалось. После трех часов напряженного рисования, стирания и перерисовывания на плотно загрунтованном холсте начал постепенно обретать очертания городской ландшафт, набросанный темными мазками: желтые фонари, тенистые аллеи и заросшие сорняками ограждения в виде цепей на столбиках. Она уже готова была сдаться и оставить картину незаконченной, поскольку не могла позволить себе изводить понапрасну краску. Тем более что в пятницу уже пора вносить плату за эту комнату в доме, расположенном в десяти кварталах от здания Законодательного собрания.
