Мои командиры с сочувствием посмотрели на меня, и было из-за чего. Кроме всех этих дел, связанных с озадачиванием окружающих общественно-полезным трудом, за который мне приходилось, как правило, расплачиваться из своего кармана, много времени отнимала самоподготовка. После Любавиной терапии, видимо, под влиянием молодого сознания, от которого теперь уберечься было очень трудно, решил, что мне обязательно нужно подтянуть другие воинские дисциплины, а то, кроме мордобоя и стрельбы из самострела, ничего за душой нет. Поскольку из всего разнообразия средств по укорачиванию жизненного пути ближнего своего самым эффективным на данный момент являлся лук со стрелами, я не нашел ничего более умного, чем пойти к Кериму и попросить его поучить меня из лука стрелять. Керим долго смотрел на меня, покусывая свой ус, потом сказал:
– Для того чтобы я тебя учить начал, ты должен мне слово свое дать, что если начнешь учиться, то не бросишь, что бы я с тобой ни делал. Если бросишь – уедешь из села в тот же день и больше мне на очи не покажешься.
Он помолчал, потом добавил:
– И еще одно. Если я не смогу сына своего научить стрелы пускать – ты его научишь. – Керимова женщина была на сносях, и Мотря уже обрадовала его, что, скорее всего, будет мальчик. – Иди думай, но тебе так скажу: будь я на твоем месте – лучше бы другого поискал, кто учить будет: тяжко тебе придется.
Что-то мне это напомнило, но, не обратив внимания, наполненный юношеским адреналином, сразу вякнул:
– Уже подумал, Керим, слово тебе даю, исполню все, что скажешь. Когда начнем?
Керим иронично усмехнулся, но, помолчав, ответил:
– Приезжай завтра с утра – с конем, луком, и тупых стрел возьми.
На следующий день с утра Керим рассказал мне народную былину половецкого народа. В далекие времена враги взяли в плен малолетнего сына половецкого хана. И так случилось, что отбить его или выкупить хан смог, когда сыну исполнилось четырнадцать. А у половцев это был возраст, когда юношу принимали в воины. Если он сдавал экзамен, то мог и в походы ходить, и жениться.
Основной экзамен был весьма оригинальным. Отец юноши подвешивал на трех высоких шестах привязанных на веревке за заднюю ногу живых баранов. Орущих и дергающихся животных раскачивали, а юноша, пустив коня галопом, с пятидесяти шагов должен был тремя стрелами прервать их мучения. После этого радостные гости съедали баранов и торжественно объявляли экзамен сданным на отлично. Если испытуемый промахивался, не менее радостные гости съедали баранов и утешали юношу – мол, в следующий раз получится, позовешь, когда новые бараны вырастут.
