— Ух ты! — вскричал мифический зверь. — Ужин идет! Не каждый день в наших краях встречаются такие упитанные путники.
— Не спеши, Сфинкс! — прервал Алимпий, знавший Лакана наизусть. — Ишь, раскатал губищу! Сперва надлежит загадать путнику загадку.
— Загадку? — удивился Сфинкс. — А зачем? К чему вся эта канитель? Ведь смертные не в силах разгадывать.
Затем вдруг на миг задумался и прибавил:
— Ты ведь не исключение?
— Как знать, — усмехнулся лукавый Алимпий.
— Ну ты, парень, и врать! Мне такие хвастуны ух как нравятся, — намекнул Сфинкс. — Ну-с, да будет так, как ты требуешь, и пусть чрезмерные амбиции скрасят тебе предсмертную минуту. Итак, слушай загадку:
Сфинкс взял лютню, затем, наладив струны и мысли, запел:
Есть ли на свете такая тварь.
Чью фигуру без всяких спрямлений
Рисует замкнутый круг?
— Есть такая! Я! — тут же вскричал Алимпий.
Гибридный зверь насупился.
— Ты уверен?
— Да, — заявил Алимпий.
— Значит, так и есть, — буркнул зверь. — Ты наверняка прав.
Наступила длинная пауза. В тишине был слышен лишь северный ветер, раздувавший небесные паруса.
— Ведь знал я предсказанье: меня сразить придет юнец, — заныл зверь, едва сдерживая всхлип.
— Давай, закругляйся, — сказал Алимпий (в глубине души парень испытывал к зверю симпатию, и все же…). — И все же, — вслух заключил Алимпий, — не разреши я загадку, сидеть бы мне сейчас у тебя в чреве и перевариваться. Я тебя разгадал, я тебя развенчал. А раз так, значит тебе, как гласят Скрижали, следует немедля умереть.
Алимпий ткнул в Сфинкса указательным пальцем.
— Ну-ка, сгинь, нечисть!
— Ах, — шепнул зверь. — Ты желаешь мне смерти!
— That's right! — вдруг гаркнул Алимпий, сам не зная зачем перейдя на английский.
Затем схватил палку и ударил чудище. Сфинкс затрясся, задергался, и, взметнув гигантский вихрь пыли, в нем исчез. Леденящий душу рев, где сливались рык льва, скулеж шакала, крик ястреба и плач ребенка, раздавался в эфире целых шестнадцать дней…
Вслед за такими недвусмысленными притчами выдумка и вымысел напрашиваются evidenter et naturaliter: Алимпий мерил шагами страну, спускался в низины, взбирался на кручи, вечерами искал приют где придется; был приветлив с людьми, встреченными на пути: ремесленниками, крестьянами, священниками… Ему давали там шмат сала, тут краюху хлеба. Временами Алимпий сидел без еды и питья. Алимпий жил.
Вырастая, Алимпий набирался знаний, закреплял умения и навыки, учился видеть, углублял Anschauung. Встречал странных и удивительных людей. Каждый из них чуть изменял Алимпия, деля с ним пристанище, прививая ему интерес к ремеслу, предлагая ему личный взгляд на мир. Барышник учил, как хитрее скупать, перекупать и надувать. Каменщики разъясняли, как класть кирпичи; печатники — как набирать шрифты и печатать.
