— Аттавиани, — призвал шеф, указывая служаке на индивидуума, — видел ли ты раньше эту курчавую физию?
— Никак нет! — гаркнул Аттавиани. — Да и вырезка старая, ей лет тридцать, не меньше!
— Ты прав, — признал Алаизиус. — Вернемся к Артуру Бэллывью Верси-Ярну, если уж мы бессильны здесь.
Резким движением начальник сдернул газетную вырезку, наклеенную на ватман, затем, предшествуя Сиу и Аттавиани, спустился на первый этаж и на цыпках зашел в залу, где все еще спал Верси-Ярн.
— Тсс! Все еще спит, как младенец или как мертвец. Пускай спит. А мы сейчас выпьем чаю и перекусим какими-нибудь сэндвичами, печеньем, фруктами, так как дальше начнется запарка и времени уже не будет.
Сиу заварила чай. Все принялись чаевничать. Аттавиани намазывал маслицем круасан. Алаизиус макал в чай хрустящий расслаивающийся кренделек.
Занималась заря. Вдали уже брезжила белая муть; рассеянный свет, струясь внутрь, делал все бледным и печальным. Темнели закуренные в дым интерьеры.
— Черт! — выругался Аттави Аттавиани. — Не знаю, как вас, а меня перспектива удушья не прельщает!
— Сейчас запах табака выветрится, — сказала Сиу, распахивая фрамугу настежь.
Присутствующих резанул живительный утренний ветер. Артур Бэллывью Верси-Ярн встрепенулся и скатился с дивана: спутанная прическа, мятые белье и платье, заспанный и изумленный вид.
— Как? Уже день?
Ему взялись сварить «эспресс»; англичанин решил сначала принять ванну.
Ему указали путь в ванную. Англичанин вышел из нее через четверть часа: свежий и улыбающийся. Успел принять ванну, надеть чистые брюки и рубашку и даже завязать фуляр в крапинку, придающий ему вид франта.
Нетерпеливый Алаизиус Сайн тут же кинулся выяснять:
— Видел ли ты Эймери Шума?
— Эймери Шума нет в живых! — изрек Артур Бэллывью Верси-Ярн.
излагающая семейный узус, вынудивший парня исхитриться и завершить Gradus ad Parnassum серией из шести убийств
— Эймери Шума нет в живых, — изрек Артур БЭЛЛЫВЬЮ Верси-Ярн. — Труп лежит внизу, в гараже, в резервуаре с нефтью.
— Значит, ты видел труп? — удивился Алаизиус.
— Я бы увидел труп, если бы свет не вырубился. Я слышал крик, чью амплитуду усилила акустика бункера, а также финальный всплеск, эдакий «бултых» падения тела, убедивший меня в смерти Шума.
— Ты не заметил время падения? Как Шум упал? Не ты ли сам пихнул жертву?
— Я бы пихнул, если бы считал нужным, — признался насупившийся Артур Бэллывью Верси-Ярн. — Шум сам кинулся на меня, ступил в лужицу нефти, налетел на барьер, качнулся, зашатался и упал в резервуар! Как если бы беднягу туда затянул сильнейший магнит!
