Молнией сверкнула передо мною догадка — чувственность взгляда, агрессивность поведения. Я вдруг понял — это не было ни взаимным непониманием, ни ошибкой, ни шуткой, и ощутил настоящую боль; опьянение адреналином, дававшее мне силы, исчезло. Мне казалось: я стою совсем один на пыльном пустыре, где валяется мусор и воняет гнилью, как из пустого помойного ведра.
С чего началась ее измена? Когда? С каких пор я со своими высокомерными шутками, ничего не подозревая, сделался посмешищем, не зная, что меня предпочли другому, что я был помехой. Некоторое время меня жалели, удерживали большей любовью, большей близостью, доверием — прежде чем избавиться навсегда. Что я ей сделал? Чем я это заслужил?
Или я сам виноват? Как это я не заметил? Может быть, по крайней мере, надо было с ней поговорить?
Из-за своих слез я не сразу заметил, что она тоже плачет.
— Макс, вам нельзя быть вместе, понимаешь? Ты и она — такие разные. Слишком много лжи…
Она остановилась на полуслове, и тут я разозлился.
— Лжи? Зачем Сабина меня обманывала?
— Сабина в жизни никого не обманывала. Как ты смеешь так думать?
— О какой лжи тогда вы говорите?
— Ее здесь нет, Макс! Я не знаю, где она.
Она снова закрыла дверь. С деревьев все еще капало. Было темно, но небо начало проясняться. Улица стала лучше видна.
— Я хочу ее увидеть! — кричал я, колотя в дверь. — Я должен с ней поговорить!
Я еще раз ударил по двери. Куда подевался ее отец? Вдоль тихой улицы эхом разносились мои крики, тут и там открывались двери.
— Госпожа Эдельштайн, у вас все в порядке? — услышал я.
Она снова появилась в дверях, крикнула:
— Все в порядке! — И я понял: она ждала там, за дверью, когда я уйду. Спокойно, без лишнего шума.
Мы помолчали.
— Может, Сабина еще позвонит, — сказала она, как бы ободряя меня.
Я повернулся и пошел прочь по дорожке. В ушах у меня шумело.
Сабина не позвонит, я это знал. Но мог надеяться.
11
Не знаю, как долго мы с Сабиной прожили бы вместе, если бы она не сбежала. Я думал об этом тогда. Но исчезновение ее в такой спокойный, безоблачный момент нашей связи, без видимой для меня причины было полной неожиданностью. И, должен сказать, сильно меня изменило.
Потрясенный до глубины души, я превратился в зомби: все чувства умерли во мне. Теперь можно признаться: своим исчезновением она сделала из меня калеку. Любовь к кому-то постороннему с детства казалась мне странной идеей. Сабина научила меня любить. Или может быть, я сам что-то понял, но Сабина помогала и поддерживала меня. В одиночку — без нее — я никогда бы не смог понять, что такое любовь. Для меня любовь— это Сабина.
