Большевики Казанджика, несмотря па обрушившиеся на них репрессии, принимали все меры, чтобы разоблачить эсеров и меньшевиков, бороться с их влиянием.
После поражения белых войск под Чарджуем обстановка складывалась в пользу большевиков, пыл добровольцев стал остывать, обманутые рабочие стали приходить в себя. А когда завязались бои под Каахка и Душаком, где советские войска проявили мужество и решимость очистить туркменскую землю от белогвардейцев и интервентов, на фронте осталось не более десятка казанджикцев. В августе, когда была объявлена принудительная мобилизация, большевистское подполье организовало выступления «добровольцев», бежавших с фронта. В сочетании с другими формами агитационно-массовой работы большевиков эти выступления произвели большое впечатление — рабочие Казанджика, несмотря на настояния «стачкома», категорически отказались идти на фронт.
Чтобы оказать давление на рабочих, Временный исполком командировал в Казанджик своих представителей — Архипова и Рытикова. Большевистское подполье предприняло меры, чтобы провалить планы белогвардейского правительства, не дать фронту людей. Члены подпольной организации получили наказ: на собрание приходить с семьями, привести с собой всех сочувствующих, знакомых и близких. Как и следовало ожидать, на собрании представители властей предложили подчиниться приказу. Один за другим выступили большевики, рабочие, члены подпольной организации, доказывавшие, почему трудящиеся не хотят воевать. Они, как было условлено, спрашивали: почему «стачком» и администрация, посылая рабочих на фронт, сами туда не идут? Отмечалось также, что семьи мобилизованных материально не обеспечиваются, народ устал от братоубийственной войны, рабочим непонятны цели войны.
По настоянию собравшихся переизбрали «стачком», в который вошли один большевик и, за исключением одного, сочувствующие большевикам. Избрав «стачком», вновь приступили к вопросу о мобилизации. Члены нового «стачкома» решительно заявили: фронт рабочим не нужен, кто его открывал, тот пусть и воюет. Мы, мол, люди рабочие, и наше дело — трудиться.
Речи местных ораторов, особенно А. Демина, П. Васильева и других большевиков, встречались аплодисментами. Архипов, видя, какой оборот принимает дело с мобилизацией, пригрозил рабочим карательным отрядом, чем вызвал гневное возмущение собравшихся. Рабочие как один заявили: «Что хотите с нами делайте, а на фронт мы не пойдем!»
Собрание пришлось отложить. На другой день рабочие были так же непреклонны. Тогда представители властей собрали только тех, кто подлежал мобилизации, и наконец уговорили их. Каждому пообещали выдать вперед двухмесячное жалованье, обмундировать, выплачивать семьям убитых и инвалидам по 10 тысяч рублей единовременного пособия.
