Чтобы сохранить достойный вид, Брэнд припарковался на задних рядах парковки Стерлинга.
Даже среди множества Мерседесов и Бумеров его машина привлекала внимание. Я вышла и подобрала сумку с книгами, стеная от тяжести, надеясь, что Брэнд поймет намек. Но он не понял. Поэтому, уже этим душным утром, мне самой пришлось тащить свои вещи. Я убеждала себя в том, что нормально воспринимаю его нежелание помогать мне с книгами. Брэндон был современным человеком и относился ко мне как к равной. Я повторяла это себе всю дорогу по пути к центральному входу. Наверное, это даже к лучшему. У меня в сумке был тайный альбом, который я не хотела выпускать из поля зрения.
Когда мы добрались до свежеполитого двора, кто-то достал футбольный мяч, и глаза Брэнда замерли на нем, как у ретривера. Как-то он оторвал свой обученный взор, и вопросительно взглянул на меня. Я вздохнула, поправляя волосы, спутавшиеся по дороге к Стерлингу.
– Иди. Я буду ждать тебя внутри.
– Эви, ты лучшая. - Он улыбнулся, показывая свои ямочки на щеках, его карие глаза сияли. – Я думаю, что ты сможешь дойти туда отсюда!
Я напомнила себе, что у Брэндона было доброе сердце, только он искренне не понимал, как исправиться. До меня начало доходить, что он был хорошим мальчиком, но все же не лучшим парнем. Возможно, я смогу вытащить его к финишной черте. Он подарил мне сладкий поцелуй в губы и побежал прочь, подбирая на ходу мяч.
Направляясь к передней двери, я прошла мимо куста роз красно-оранжевой двойной расцветки – моего любимого цвета. Подул бриз, и стало казаться, словно цветы склоняются передо мной.
Сколько я себя помню, я любила растения. Мне нравились розы, дубы, виноградные лозы, а ягоды шиповника очаровывали меня своей формой и защитными шипами. Мои веки мечтательно прикрывались при запахе свежевспаханных полей. Это было частью моей проблемы. Я не была нормальной. Девушки-подростки должны быть одержимы одеждой и мальчиками, а не запахом грязи и особенностями колючих кустарников. Подойди, дотронься... но заплатишь свою цену.
Бумер цвета синий металлик, заехал на парковку буквально в футе от меня, водитель резко нажал на тормоза.
Мелисса Уоррен была моей лучшей подругой и двоюродной сестрой. Мэл была очень подвижной, никогда ничего не стеснялась, и не знала, что такое смущение. Она всегда прыгала прежде, чем смотрела. Я действительно была удивлена, как она выжила без меня летом за границей. Мы дружили на протяжении десяти лет, и я всегда была мозгом операций. Я не могла отдалиться от нее сильнее чем в это лето.
