Никто мне не поможет. И даже не скажет, спятила я все-таки или нет. Да и вообще если я подойду и спрошу у кого-нибудь, действительно ли так выглядит то, что я вижу, то в любом случае буду выглядеть полной дурой. И сумасшедшей.
Нет, надо набраться смелости и узнать, не найдется ли где-нибудь для меня работы. Вот сейчас как обнаглею и сразу пойду…
Уже вечерело, а я так и не смогла перебороть свой страх. Вот трусиха, теперь меня Гронкарт ругать станет… И заслуженно.
— Вася, что ты плачешь? Кто тебя обидел? — Оле удалось подойти совсем незаметно.
— Никто, я просто работу не нашла.
— Да, среди этих развратников скромным девушкам туго приходится. Но, я уверена, что хоть что-то подобрать можно. Где ты уже была? — по-деловому осведомилась она.
— Еще нигде, — я сглотнула. — Вот сейчас соберусь…
— А чем ты занималась весь день?!
— Собиралась… — покраснев, я не смела взглянуть на Олю.
— Так… Ну… Ну ты… Прямо слов нет. Неужели все еще в шоке от катастрофы?
— Немного…
— Ладно, это дело поправимое. Идем в таверну, — она взяла меня за руку и заставила подняться. — Сейчас я попытаюсь тебя успокоить.
Я пошла за Олей, удивляясь ее силе воли, смелости и наглости, у меня бы так никогда не получилось…
— Все элементарно, просто надо четко определить свое положение, — объясняла она по пути. — Не в том смысле, что оно безнадежное, а в том, как следует себя вести. Вот, например, если тебе предложили какую-нибудь работу, а у тебя еще есть деньги, ты можешь или согласиться, или отказаться. А если денег нет, то отказаться ты уже не можешь, потому что подобного выбора нет. Ясно?
— Почему нельзя отказаться?
— Да потому, что иначе с голоду помрешь! Вот и сейчас, обратного пути у нас нет, значит, отступать нам некуда и единственный выход — двигаться вперед. Прокладывая путь, если понадобится, кулаками. А поскольку выбора нет, и переживать не стоит. Хотя нервное напряжение, конечно, накапливается. Но и с ним можно бороться. Чем мы сейчас и займемся.
В это время мы вошли в свою комнату.
— Делается это очень просто. Берешь… да вот, хотя бы подушку, и вымещаешь на ней накопившиеся за день чувства. Нет, только не ревом! Хватит слезы лить! Ударь ее! Сильнее! Еще сильнее! Еще! Как, чувствуешь облегчение?
Я нерешительно помяла в руках подушку.
— Не знаю.
— Тогда попробуй снова. И не стесняйся ты так, ори погромче, — велела Оля.
— Вдруг я ее порву, — тихо возразила я.
— Ну и что? Подушек много, а нервы — одни. Что для тебя важнее?
