— И что же?
— Юлия сделала вид, что не узнает меня, и отказалась разговаривать со мной. — В голосе молодой женщины не было и намека на обиду или вражду, лишь простая констатация печального факта. — Я занимала столик у самой сцены, — продолжала миссис Дэвис, — и Юлия несомненно заметила меня, едва появилась на подмостках. И тем не менее, когда я послала ей записку с просьбой о встрече, официант вернулся с ответом, что мисс не знакома со мной и не имеет желания встречаться с неизвестным ей человеком. Я проявила настойчивость и на свой страх и риск отправилась за кулисы, — после короткой паузы продолжала миссис Дэвис, — но когда я попросила у одной из хористок показать мне уборную Юлии, последовал решительный отказ.
Миссис Дэвис извлекла из сумочки носовой платок и аккуратно вытерла крупную слезинку, готовую испортить ее тщательно сделанный макияж.
— Но может Юлия не узнала вас? — предположил детектив.
— Трудно в это поверить, мистер Шейн. Я знала ее чуть ли ни с пеленок. Салли, ее мать, долгие годы была моим самым близким другом. Нет, не может быть ни малейшего сомнения в том, что Юлия вполне сознательно отказалась от встречи со мной.
— Но если ей уже исполнилось восемнадцать и она остановила свой выбор на карьере танцовщицы, я не знаю, каким образом вы можете помешать ей в этом.
— О какой карьере вы говорите? — произнесла миссис Дэвис, откровенно удивленная заявлением детектива. — В заведении подобном «Ля Рома»? Побойтесь Бога, мистер Шейн! Юлии следовало бы сообразить, какую боль причинит она родителям своим необдуманным поступком. Если эти обстоятельства станут достоянием общественности, с политической карьерой ее отца будет покончено раз и навсегда.
— И отец Юлии знает об этом? — уточнил Шейн.
— Слава Богу, пока еще нет! Именно этого Салли и опасается больше всего. И вы не должны допустить этого, мистер Шейн.
— Каким же образом вашей приятельнице стало известно, что ее дочь выступает в «Ля Рома»?
— Как это ни печально, из анонимного письма. — Миссис Дэвис достала из своей сумочки стандартный почтовый конверт и извлекла из него глянцевую фотографию и сложенную в несколько раз страницу газеты. Несмотря на то, что она вполне владела собой, на ее щеках появились предательские красные пятна, когда она, грациозно наклонившись вперед, передала содержимое конверта детективу. — Эти бумаги были присланы с утренней почтой точно в таком же конверте, адресованном персонально моей подруге. Сожалею, но в порыве отчаяния она, по-видимому, уничтожила оригинал.
