— Успокойтесь, с вашими испытаниями покончено раз и навсегда, — сказал Шейн. — Вы больше не увидите его. Расскажите, чем он угрожал вам.
— У него была еще одна фотография, — пояснила Юлия, не отнимая рук от лица, — которую сделал его приятель в ту злополучную ночь в Форте Лаудердейл, на которой мы запечатлены вместе. До недавнего времени я даже не подозревала о ее существовании. На ней без труда можно разглядеть мое лицо и фигуру обнаженного мужчины. Рики угрожал переслать эту фотографию моим родителям, если я откажусь выполнять его распоряжения.
Шейн почувствовал, как судорожно дернулись мускулы на его щеке. Серые глаза детектива были мрачны.
— Итак, вы согласились на его требования и начали выступать в «Ля Рома», — констатировал он.
— Что я могла сделать? — Она снова вызывающе подняла голову. — Но, уверяю вас, дальше этого дело не зашло. Мы занимаем отдельные комнаты, и каждую ночь я запираю свою дверь. Я объяснила ему, что покончу жизнь самоубийством, если он позволит себе применить насилие, и, вероятно, он понял, что я способна осуществить свою угрозу.
— Давайте вернемся к событиям минувшей ночи и личности миссис Дэвис, — предложил Шейн.
— Сколько можно вам повторять, что я не знаю никакой миссис Дэвис! — воскликнула она. — Если кто-то из подруг матери и оказался в Майами, то я не видела ее. Я никого не вижу, когда танцую. Я пыталась убедить себя, что танцую в полном одиночестве, при свете луны. Я не хочу сойти с ума, мистер Шейн.
— Но чем объяснить исчезновение записки, посланной вам за кулисы, — настаивал Шейн, — и поведение певицы, с которой миссис Дэвис разговаривала о вас.
— Честное слово, мистер Шейн, мне никто не передавал записки. А если кто-то и разговаривал с Билли обо мне, то она даже не упомянула об этом.
Шейн нахмурился и с раздражением ущипнул себя за ухо. Бросив взгляд на часы, он убедился, что было уже больше четырех часов.
— О'кей, — устало согласился он. — И все же я думаю, что нам лучше выяснить вопрос о миссис Дэвис прямо сейчас, раз и навсегда.
Он поднял телефонную трубку и попросил оператора соединить его с отелем «Уальдорф Тауэрс». Когда ночной дежурный оказался на линии, детектив попросил его выяснить, вернулась ли миссис Дэвис в отель. Предупреждая стандартные извинения телефониста: «Я очень сожалею, сэр, но…», он торопливо произнес:
— Сделайте одолжение. Мое имя Майкл Шейн. Я оставил важную записку для миссис Дэвис несколько часов тому назад. Будьте любезны, взгляните — на месте ли мое послание.
