Новые праздники-2 | страница 9



Случилось так, что после всей этой глубоко печальной истории, изложенной в первых «Новых Праздниках» я сел в конце концов на героин. Только так мне удалось вытравить из себя Иру-Имярек, которая безусловно является моей астральной сестрой. Без героина не получалось никак. Когда я слез с героина, я «слез» и с Иры. Тут смайлик излишен.

С 19-го января 1996-го года, когда мы «спали» с ней в последний раз (такое вот было у меня в том году Крещение (число того дня — 9. Я думаю, многие в курсе, что «девятка» — это число, грубо говоря, соприкосновения с мистикой и вообще всякой трансценденцией, Перехода и всего того, что стоит за словом «транс» в буквальном его значении. Поэтому-то «девятка» — это ещё и попросту запятая с дыркой)) началось моё, извиняюсь за выражение, половое воздержание (не без мастурбации, конечно, врать не буду, но без женщин), которое длилось четыре с лишним года вплоть до ночи на 8-е марта 2000-го года. Я понимаю, что это более чем забавно — «развязать» в Международный Женский День, но я, ей-богу, не нарочно. Это Бог-Ребёнок нарочно, а я… ненарочно. Тут смайлик.

Это самое моё воздержание — ни в коей мере не было для меня самоцелью. В том-то и ужас, что просто это было для меня совершенно естественно. Просто никакая иная женщина, кроме Иры, не вызывала во мне никаких желаний. Ну, то есть, на каких-нибудь там оголённых, к примеру, танцовщиц хуй мой подъемлил, конечно, одноглазую свою голову, но это не в счёт — я же о любви говорю. Тут смайлик. Что мне мой хуй? Мало ли, что он там подъемлет! Мало ли, что приемлет! Я здесь при чём?

Стих первый

Хули ты опять мне звонишь,
Любовь моя Вечная?!.
Целеполагание твоё — полное дерьмо!
Всё о тебе я давно решил.
Не звони мне никогда больше!
Сделай, блядь, одолжение!
Понимаю, конечно,
что это немного сложнее, чем хуй сосать,
но тебе все равно ничего не светит
ни по жизни со мной,
ни, тем более, в общих делах!
Не может у нас тобой быть общих дел,
потому как заебала ты меня
(в общечеловеческом плане).
Да, конечно, это — пиздец,
что после того, что когда-то у меня к тебе было
и после грёбаной тучи моих безысходных соплей,
говорю я с тобой,
действительно некогда любимой мной девочкой,
в подобной модальности.
Конечно это — пиздец!
Но ещё больший пиздец — то,
что если разобраться,
это не пиздец, а собачья хуйня,
как и всё, что связано с тобой,
Моя Вечная…
В какой-то степени пиздец в том,
что, называя тебя «моя вечная»,
я всё-таки не иронизирую.
(К сожалению для себя самого).