Тут нелишне несколько углубиться:). Дело в том, что на роль, блядь, «вавилонской блудницы» претендовали в своё время две женщины, с коими мне доводилось трахаться. И обе они обнаруживали в себе тем самым незаурядные способности к элементарному сопоставлению неочевидных сразу, но фактов, поскольку в обоих описываемых мною случаях они делали соответствующие о себе выводы, ввиду имения мною отношения к вышеназванному недавно Союзу Молодых Литераторов «Вавилон» (что на начальном этапе своего существования назывался в дань моде вовсе даже не Союзом, а… Товариществом, ну да это, положим, мелочи жизни:)). Ну и ещё, конечно, выводы оные делались двумя этими женщинами потому, что до меня обе эти реально прекрасные барышни выебли — полагаю, не без сакрального удовольствия — не одного «вавилоняна»:).
Первой подобной девушкой в ныне безнадёжно далёком 1995-м году стала Аня Абазиева (Ну а что, блядь? Правда, она и в Африке правда!), после серии соитий с коей у меня даже, прости меня, Господи, начался уретрит, но я довольно быстро вылечился. Главное же, что она стала моей первой женщиной в новогоднюю, кстати, ночь 1995-го в квартире у Иры Добридень и Серёжи Большакова), которую сделал женщиною не я, после двух моих официальных жён, доставшихся мне, к моему ужасу, девственницами. А ещё более важно, что после романа с Аней Абазиевой, от которого я, к моей чести, довольно быстро отмазался, у меня возникло чёткое и острое желание стерилизоваться, дабы от меня, несмотря на то, кто блудница, а кто якобы нет, не дай Бог, не родился Антихрист.
Когда я, собственно, озвучил ей свою игривую мысль, что у нас с ней может родиться Антихрист под тем предлогом, что она, де, «вавилонская» блудница, а я внешне похож на Христа (да, тогда у меня были длинные волосы), она заржала как абсолютно безумная, что и вызвало у меня сомнения в том, а не правда ли это всё. Ведь это только обыватели всю жизнь смотрят кино про таких, как мы:). (Смайлик взрослеет. Он больше не ссыт в штанишки. У него серьёзнеет мордочка, и он начинает сосредоточенно расстегивать ремешок.)
Второй же была Дэйзи, любившая помимо меня самого Кузьмина, то есть отца-основателя «Вавилона», а в более давние времена она любила того, о ком я недавно сказал, что именно с ним составляю Одно (хотя, конечно, не только с ним, справедливости ради), и кто, собственно, и привёл её, собственно, в «Вавилон», о чём неоднократно на моей памяти сожалел, не забывая при этом не то, чтоб уж приговаривать, но незримо обозначать, что да, на всё таки Воля Божья… (Смайлику грустно. Он очень извиняется и ступает блевать.)
