Я понял, что на всей земле нет ни единого человека, которому можно было бы рассказать всё это, потому что, блядь, ни одна собака не воспринимает меня тем, кто на самом деле я есть. И вовсе, блядь, не наоборот.
В конце концов я вспомнил, что есть всякие люди, которые хороши и талантливы, но которых я пока знаю плохо, а хотел бы, для разнообразия, узнать лучше. Люди, которые младше меня, но тоже уже люди взрослые. В особенности, люди женского пола (смайлик-смайлик, я тебя знаю!). А людям, которые меня младше, в общем-то, нет никакой нужды ничего рассказывать о своих глубоких переживаниях, а вполне можно довольствоваться короткими остроумными замечаниями, которые уже по определению будут восприниматься как нечто значительное, как верхушка скрытого айсберга, ибо юные девушки вообще очень охочи до айсбергов. И многие из них до такой степени, что пресловутые айсберги эти мерещатся им порой буквально на пустом месте. В моём же случае, думалось мне, это и вовсе не будет обманом:).
Таким образом, я счёл себя достаточно заёбанным проблемами так называемых «взрослых женщин», чтобы позволить себе некий банальный отдых. (Смайлик надевает кепочку и выходит из дому.)
Я позвонил поэтессе Ире Шостаковской, которая в то время жила одна возле метро «Преображенская площадь», и, прямо скажем, несильно себя утрудив, напросился в гости, будучи почти уверенным, что там, как обычно, будет много народу и будет, возможно, относительно весело.
Я купил бутылку «Гжелки» и поехал себе, будучи почти уверенным в том, что встречу там юную художницу Дейзи.
Да, такое вот у неё странное имя. На самом деле, Дэйзи не то мулатка, не то еврей, во всяком случае очень необычная барышня (смайлик-девочка трогательно хлопчет (не очепятка) ресничками) или же, как это иногда называют, сефард. И это именно с ней недавним тогда 8-м марта я вышел из своего четырёхлетнего «отпуска».
В принципе, это случилось случайно (осторожно, не тавтология), хотя я уже и тогда понимал, что случайностей не бывает.
Просто у меня опять были какие-то проблемы с Тёмной и вообще с музыкой, и вообще с миром, понятное дело. И я решил для разнообразия поехать к Кузьмину на «Авторник».
Когда-то я тоже входил в эту тусу и, в общем, входил в первую десятку первых членов так называемого Союза Молодых Литераторов «Вавилон» (http://www.vavilon.ru), то есть задолго до Пащенко, Сенькова, Нугатова, до той же Шостаковской, которой просто к моменту складывания первичного «Вавилона» было чуть больше 10-ти лет. И вообще тогда в «Вавилоне» и было-то всего ничего хлопцев: сам Кузьмин, Славик Гаврилов, Вадик Калинин, Артём Куфтин, Женя Панченко, Олег Тогоев, да Белжеларский со своей Мариной Сазоновой. Ой, sorry, чуть не забыл Юру Сорочкина, более известного в нынешних литературных кругах как Станислав Львовский. Были там ещё и Лёша Мананников и Илья Бражников, но они, как уже тогда наиболее цельные личности, довольно быстро оттуда слились. Я поначалу не очень их понимал, но постепенно и мне стала слишком очевидна старая как мир игра Кузьмина, очень сложная и интересная в круге порождаемых ею побочных явлений, но предельно простая и даже примитивная в своём ядре.
