Это началось внезапно, с режущей боли. Пауэлл весь напрягся и судорожным движением привскочил в кресле. Он еще успел взглянуть на Донована, а потом у него в глазах потемнело, в ушах замер тонкий, всхлипывающий вопль товарища. Внутри него что-то, корчась, пыталось прорваться сквозь ледяной покров, который становился все толще и толще...
Что-то вырвалось и завертелось в искрах мерцающего света и боли. Упало...
... и завертелось...
... и понеслось вниз...
... в безмолвие!
Это была смерть!
Это был мир без движения и без ощущений. Мир тусклого, бесчувственного сознания - сознания тьмы, и безмолвия, и хаоса.
И главное - сознания вечности.
От человека остался лишь ничтожный белый клочок - его "я", закоченевшее и перепуганное...
Потом проникновенно зазвучали слова, раскатившиеся над ним морем громового гула:
- На вас плохо сидит ваш гроб? Почему бы не испробовать эластичные гробы фирмы Трупа С. Кадавра? Их научно разработанные формы соответствуют естественным изгибам тела и обогащены витаминами. Пользуйтесь гробами Кадавра - они удобны. Помните... вы... будете... мертвы... долго... долго!..
Это был не совсем звук, но, что бы это ни было, оно замерло в отдалении, перейдя во вкрадчивый, тягучий шепот.
Ничтожный белый клочок, который, возможно, когда-то был Пауэллом, тщетно цеплялся за неощутимые тысячелетия, окружавшие его со всех сторон, и беспомощно свернулся, когда раздался пронзительный вопль ста миллионов призраков, ста миллионов сопрано, который рос и усиливался:
- Мерзавец ты, как хорошо, что ты умрешь!
- Мерзавец ты, как хорошо, что ты умрешь!
- Мерзавец ты...
Вверх и вверх по сумасшедшей спиральной гамме поднимался этот вопль, перешел в душераздирающий ультразвук, вырвался за пределы слышимости и снова полез все выше и выше...
Белый клочок снова и снова сотрясала болезненная судорога. Потом он тихо напрягся...
Послышались обыкновенные голоса - множество голосов. Шумела толпа, крутящийся людской водоворот, который несся сквозь него, и мимо, и вокруг, несся с бешеной скоростью, роняя зыбкие обрывки слов:
- Куда тебя, приятель? Ты весь в дырках...
- В геенну, должно быть, но у меня...
- Я было добрался до рая, да Святой Пит, что с ключами...
- Ну нет, он-то у меня в кулаке. Делывали мы с ним всякие делишки...
- Эй, Сэм, сюда!..
- Можешь замолвить словечко? Вельзевул говорит...
- Пошли, любезный бес? Меня ждет Са...
А над всем этим бухал все тот же раскатистый рев:
