За те несколько часов, что прошли с нашего прихода в крепость, мне удалось кое-как осмотреться — пока совершали набеги на сарбозов, пока лазили в поисках воды и, по «шнуровской» привычке, всего, что «плохо лежит». Правда, ничего путного найти не удалось. Казалось, что жизнь на территории крепости замерла и теплится только местами. В целом же впечатление было довольно сюрреалистическое.
Уж не знаю, там ли мне пришло в голову это сравнение или позже, но по-любому лучше не опишешь: это абсолютно походило на «зону» из «Сталкера» Тарковского. Та же постоянно висящая в воздухе непонятная дымка. Та же гнетущая тишина, которая в то же время сама казалась звуком. Та же военная техника, непонятно кем, как и когда подбитая. И главное, непонятно как здесь очутившаяся. Как и когда попал сюда этот танк без гусениц, опустивший вниз орудие, словно слон, грустно повесивший нос? Но главное — кругом вроде горы. Из земли, что ли, он вырос?.. Лет сто назад…
Даже появлявшиеся время от времени откуда-то сарбозы не нарушали ощущения нереальности этого места.
Столько лет прошло, но это ощущение не стерлось из памяти. Стерлись детали, подробности. Но это чувство, что все происходящее — не происходит, а кажется, что окружающее — нереально, что ты попал в какой-то параллельный мир, — чувство это не стирается.
А «Сталкер» для меня теперь навсегда фильм про Алихейль…
Пока ждали отправленных за едой Леню с Ахрором, роту разместили на ночлег.
Нет, все-таки мысль имеет силу действия! Иначе как еще объяснить, что под ночлег нам отвели именно те самые крытые помещения, которые я углядел, только войдя в крепость? Я так и не понял толком, что это были за клетушки — то ли чье-то жилье (только чье?), то ли какие-то торговые ряды (только для кого?). Во всяком случае, клетушки эти пустовали, а внутри царил довольно сильный беспорядок. С нашим приходом он превратился в тотальный бардак. В комнатки площадью примерно по шесть квадратных метров распределяли человек по десять.
Та, где оказались мы с Мордвином, больше всего напоминала все-таки лавку. По стенам развешаны полки, на которых в больших количествах стояли пиалы и чайники. Причем многие, как ни странно, целые. Видимо, на фоне общего запустения и заброшенности крепости целые керамические изделия воспринимаются как нонсенс, как издевка.
Не сговариваясь, повинуясь какому-то неожиданному внутреннему импульсу, ожесточенно расшарашиваем практически все целые пиалы и чайники о глиняные стены и пол… Спросил бы кто зачем — не объяснил бы ни тогда, ни сейчас. Но шарашили, точно помню, от души.
