— Скажите, дядя Дима, что мне за это будет?
Видишь ли, тут много есть факторов, которые суд будет учитывать: твое поведение в момент происшествия, твое поведение до случившегося, обстоятельства самого происшествия… Решения могут быть разные.
— Я понимаю. Ну, а в самом худшем случае?
В самом худшем? Лет пять колонии для несовершеннолетних.
Он печально кивнул.
— Мне будет тогда уже двадцать один… Двадцать один год… — Он что-то высчитывал в уме. — Потом два года — армия. Двадцать три… — А у меня всего семь классов… — Он сказал это с глубокой тоской. — А главное — мама… Как она будет без меня… — голос его сорвался.
Но ведь она не одна. Есть отец, — сказал Лукьянов.
— Да! — он словно только теперь вспомнил. — Да, да… Когда у него защита, вы не знаете?
— Кажется, двадцать пятого.
— Двадцать пятого? Это хорошо.
— Что — хорошо?
— Хорошо, что раньше, — до суда.
— Почему?
— Трудно ему было бы после. — Он задумался. — Пять лет…
— Мы с тобой взяли худший вариант, — напомнил Лукьянов.
— Да… Но даже, если два ил и три, в институт я все равно не смогу поступить.
— Почему?
— У этого человека, Полозова, есть семья, дети, вы знаете?
— Знаю.
— Теперь я не имею права учиться. Я буду работать и все деньги отдавать им, — он говорил это очень серьезно и убежденно, как что-то давно решенное, и Лукьянов понял, что именно об этом он все время думал, сидя здесь, в одиночестве. — Потом, когда они вырастут, я, может быть, смогу учиться… Если не будет поздно… — голос его опять упал. — Вот вы, сколько вам было лет, когда вы поступили в институт?
— Двадцать четыре.
— И мне будет примерно столько же. Или даже больше…
Он опять задумался.
— Кем ты хочешь стать? — спросил Лукьянов.
— Я хотел стать географом. Это была моя самая большая мечта. Ездить по разным странам, изучать людей, моря, горы… — он тяжело вздохнул. — Теперь не будет этого. Ничего теперь не будет, я знаю…
— Ты станешь географом, Дима, — убежденно сказал Лукьянов. — Или геологом. Кем захочешь — это я тебе обещаю.
— Вы так думаете? — он с робкой надеждой смотрел на Лукьянова.
Теперь, после разговора с тобой, я в этом уверен. Я хочу тебе помочь. Но и ты должен хоть немного помочь мне.
— А что я должен сделать?
— Ты должен все, во всех подробностях, без всякой утайки мне рассказать. Все, как было.
— Я… все рассказал.
— Нет не все. Там есть неувязки. Сначала ты сказал, что сбил его по дороге в город. А потом, когда экспертиза показала, что Полозов был сбит машиной, ехавшей из города, ты сказал, что не помнишь, что был, как в тумане. Как это было, Дима?
