Кэролайн быстро приняла душ, почистила зубы и улеглась в постель, погасив верхний свет и оставив лишь слабый ночник. Мэтью все еще оставался на кухне.
Ей по-прежнему не давали покоя мысли о нем. Она уже не была уверена, что ей следует молчать о своих чувствах. Но, заговорив о них, она рисковала разрушить весь свой предшествующий замысел, который уже близок к осуществлению.
Мэтью осторожно вошел в комнату, и она тотчас же закрыла глаза, притворившись спящей. Он разделся, лег в постель и погасил ночник. Вскоре Кэролайн услышала, как его дыхание стало более медленным и глубоким, и, открыв глаза, стала всматриваться в его лицо, словно пытаясь разглядеть в нем что-то, не замеченное прежде.
В полумраке комнаты лицо Мэтью казалось портретом, написанным художником-кубистом, — сочетание резких линий и контрастных теней придавало ему что-то нереальное. Но реакция у Кэролайн была иной, чем у человека, рассматривающего произведение искусства. Она почувствовала внезапный прилив нежности к мужчине, безмятежно спавшему рядом с ней.
Она никогда не испытывала ничего подобного по отношению к кому-либо и сейчас удивлялась, откуда в ней появилось желание оберегать и защищать этого человека, заботиться о нем, тем более что он в этом явно не нуждался.
Вглядываясь в его лицо, Кэролайн словно желала убедиться, что рядом с ней он, ее уже ставший привычным спутник и деловой партнер, но вместо этого видела мужчину, который неожиданно стал средоточием всей ее жизни.
Через некоторое время она отстранилась от него, будто боясь, что при таком близком расстоянии ее чувства каким-то непостижимым образом станут ему известны, и, не в силах заснуть, прислушалась к своим новым ощущениям.
Да, она влюблена в Мэтью Фримена, и, сколько ни убеждай себя, что это чистое безумие, от которого надо немедленно избавиться, все напрасно. Как же глубоко всего за каких-нибудь несколько дней успело укорениться в ней пугающее ее чувство! Теперь уж и не припомнишь, в какой момент оно зародилось. Если бы она сумела тогда уловить этот миг, можно было бы попытаться хоть как-то справиться с собой. Но теперь поздно. Она уже не способна сопротивляться любви, нахлынувшей на нее как морской вал, — можно лишь позволить ей захлестнуть себя и унести в бурный водоворот.
Вспоминая прошедший день, Кэролайн подумала: неудивительно, что я так нервничала, когда говорила ему о возможном бракосочетании здесь, в Мейсон-сити. Да, в самом деле она боялась, что Мэтью, устав от всех перипетий, связанных с их побегом, просто-напросто откажется жениться на ней, несмотря на все выгоды, которые принес бы ему такой шаг. Она боялась, что обещанное ею вознаграждение окажется не таким важным для него, как он сам — для нее.
