– Да, Арсений Игоревич. Извините, Филарет Ионович.
– Федотович.
– Федотович, извините еще раз публично. Лично я готов выполнить любое задание, раз оно без криминала и за большие деньги. Я просто создан для больших денег, и им давно пора бы это понять. Но хотел бы выслушать суть его и поподробнее узнать о сумме аккордных. Слово большой, большие – оно ведь совершенно по-разному может восприниматься разными же людьми. Кто-то нефтяным шейхом в Кувейте работает, в роскоши купается, а для меня так и миллион евро – значительная сумма. – Велимир перестал улыбаться и подобрался, – он умел, когда надо, казаться серьезным, но его безупречная деловая и служебная репутация позволяли ему и некоторую развязность в поведении. Его считали слегка прибабахнутым, но очень хватким и толковым и Велимиру такая репутация была по душе.
– А вы? Филарет Федотович?
– И я готов.
– Очхор. Очень хорошо… Начнем с яйца? Или сразу быка за рога? Света! Что будете, господа, чай, кофе?
– Чай, – откликнулся Велимир.
– Кофе, – кивнул Филарет Федотович.
– Крепкий, слабый, черный, зеленый, заварной, растворимый, с сахаром, без сахара, с молоком, со сливками, с лимоном?… Коньяк и ром могу предложить только после работы. Этого добра, кстати, у нас тоже должно бы хватать. Да, Света?
– У нас есть все, Арсений Игоревич, и хватит на всех в любое время суток.
– Обычный черный, без бергамота, с сахаром. Две ложечки, сударыня. И пусть чай будет горячим. – Велимир небрежным взмахом показал девушке, что отпускает ее выполнять заказ, но та лишь убрала улыбку, предназначенную исключительно шефу, и перевела взгляд на Филарета.
– Крепкий черный «эспрессо» без сахара. – Филарет никак не прожестикулировал свою просьбу и вообще невозможно оказалось понять, куда направлен его взгляд, голос же был абсолютно бесцветен, несмотря на силу и густоту.
– Света, сделай, пожалуйста. И мне «эспрессо», такой же маленький, но слабенький, как «американо», и одну ложечку сахару в него. И ни для кого меня нет. Даже если Владимир Владимирович из Кремля позвонит, или Джорджи Буш-юниор из не нашего Белого Дома. Ладно?
– А… Борис Сергеевич? Он ведь должен вскоре позвонить, вот-вот должен позвонить, и вы сами велели напомнить, что это сверхважно? Что ему сказать?
– Это как раз связано с нашим сегодняшним совещанием. Скажешь, что я у «губернантки» на приеме, но скоро вернусь. И вот моя трубка, кстати, подзаряди и отруби все левые входящие. На остальные реагируй по обстоятельствам, на семейные звонки – в свете вышеизложенного. На совещании – и точка! Никого не пускать, самой не заходить, пока лично не позову. Все.
