Поднимаюсь со своего места и, бесшумно ступая, исчезаю в темноте.
* * *
Заросли, в которые превратилось дно высохшего озера, совершенно непролазны. Обхожу их по остаткам каменной набережной.
Императорский дворец почти не сохранился. Что неудивительно — катастрофа началась именно с него. Я даже, пожалуй, смогу указать точное место.
Медленным шагом обхожу гору растрескавшихся, обожжённых солнцем камней. Они, как и большая часть зданий, глубоко вросли в землю, из щелей растёт высокая трава. Восточное крыло, как ни странно, более-менее уцелело — лишь рухнула одна из стен, да разъехались местами когда-то тщательно пригнанные друг к другу каменные блоки. Тщательнейшим образом придавив мысли про «на кой мне это понадобилось» подбираюсь к остаткам здания. Вскоре свободно идти становится невозможно — карабкаюсь по камням, помогая себе руками. Интересно, свернуть шею среди развалин — достаточно нелепая смерть, чтобы быть реальной? Кусок растрескавшегося песчаника осыпается под ступней. Падаю на колени, цепляясь обеими руками за пучки жухлой травы. Кажется, последняя мысль была лишней.
Наконец достигаю уцелевшей части здания. Перекрытия частично осыпались, земля и разбитые камни устилают пол, но идти всё равно легче. Поднимаю голову — кое-где сквозь дыры в стенах просвечивает звёздное небо. Крыша, насколько я помню, не уцелела, а вот второй этаж, быть может, ещё проходим. Если лестница цела. Достаю один из заранее припрятанных под курткой факелов, несколько минут вожусь с огнивом. Свет озаряет просторное помещение с усыпанным камнями и песком полом. Когда-то он был выложен мозаикой, но она, если и сохранилась, погребена под слоями грязи.
— Ойууу! — резко оборачиваюсь на звук. С преграждающего вход завала стремительно скатывается маленькая фигурка. Отбросив факел, я со всех ног бросаюсь к мальчишке, в надежде успеть хотя бы замедлить его падение. Успеваю. Ловлю, прижимаю к себе, защищая от острых камней.
— Цел? — мой первый вопрос, как только мы остановились и смогли отдышаться.
Ваэй прошипел что-то утвердительное, пытаясь вывернуться из моих рук. Проигнорировав попытки сопротивления, тщательно ощупываю его в поисках возможных переломов. Кажется, действительно цел, ссадины не в счёт.
— Хвала Богине! Дурак, ты не представляешь, как тебе повезло!
— Пусти!
Разжимаю руки. Встаю и протягиваю ему ладонь, которую тот высокомерно игнорирует. Неуклюже поднимается на ноги, безуспешно пытается отряхнуть одежду. Стоит вполне ровно — значит и правда цел. Страшно вообразить, что со мной сделает его отец, если с ним что-то случится по моей вине.
