Цивилизации | страница 24

. Когда читаешь, что цивилизации — это «реальные, полные смысла единства, отличные от государства, или нации, или любой другой социальной группы»[66], становится ясно: попытка создания теории не удалась. Мы вернулись к слегка видоизмененной версии Кеннета Кларка, основанной на доверии к инстинкту, — мы узнаем цивилизацию, когда видим ее, хотя не способны объяснить, что это такое[67].

Проблема определения конкретной цивилизации, поставившая в тупик многих исследователей, относительно проста по сравнению с определением цивилизации вообще. Однако можно утверждать, что первое зависит от второго: конкретную цивилизацию можно охарактеризовать, только зная, что такое цивилизация в целом. Конкретная цивилизация — это феномен, который легко регистрируется при эмпирическом изучении. Цивилизации существуют, их много, пусть даже в каждом отдельном случае мы испытываем затруднения, решая, вправе ли классифицировать данное общество как цивилизацию. В напоминающем глупую игру занятии некоторые ученые пытались пересчитать цивилизации: Тойнби насчитал их в целом двадцать одну[68], Кэрролл Квигли — «две дюжины»[69], для Сэмюэля Хантингтона сегодня мир вмещает «семь или восемь», а может, девять[70]. Термин «цивилизация» — без конкретизации — представляет собой универсальный концепт, в существовании которого можно сомневаться, или же то, что я выше обозначил как «составляющая цивилизации»: особенность, присущую всему тому, что мы называем цивилизациями.

Все общества, которые я называю цивилизациями, действительно имеют нечто общее — программу систематических взаимоотношений с природой. Это не означает, что есть пределы возможных расхождений. Называя книгу «Цивилизации» (во множественном числе), я отвергаю утверждение, будто цивилизация неделима.

Это утверждение обычно выдвигается в двух контекстах: во-первых, когда термин «цивилизация» используется для обозначения человеческого общества в целом, а не для характеристики того, что есть у всех этих обществ; и во-вторых, когда он обозначает стадию, к которой стремятся по пути прогресса все общества. Нет никаких доказательств того, что у всех обществ есть единая тенденция, за исключением того, что все они — социальные структуры. Прогресс, направленный к достижению какой-либо исторической кульминации, будь то бесклассовое общество, или Век Святого Духа, или тысячелетний рейх, или либеральная демократия, или какой-либо еще «конец истории», — иллюзия. Таким образом, нет смысла рассматривать исторический прогресс — чтобы доказать или опровергнуть его существование. В этой книге история цивилизаций представлена как область сравнительных исследований, полная разрывов последовательности. Иногда я стараюсь вызвать это ощущение, резко и неожиданно меняя место действия.