Он осушил зелье до дна, при этом вздохнув: «До чего же вкусная штука…», после чего пропустил и второй, а затем и третий наперсток, потом обернулся через плечо посмотреть на свой джип, в котором какое-то существо женского пола с грудями размером с тыквы, глядя в водительское зеркальце, подкрашивало помадой губы.
— Ты в Москве уже был? — наконец спросил он.
— Нет, — ответил я.
— Потрясающий город, настоящая метрополия.
И он принялся с энтузиазмом рассказывать про Кремль, про парки, роскошные магазины, великолепные музеи, чтобы затем поскорее приступить к главной теме… Но стоп, зачем вам-то все это знать? Я пишу только потому, что не пью больше таблеток. Просто так, для себя. Потому что в голове у меня черт знает что, это точно. И еще потому, что я переживаю. Да-да, сильно переживаю!
Примирился ли я с Карелом Блоком? Нет, но наверняка это он день или два спустя написал мне то странное письмо. В высшей степени удивительное послание. Я нашел его у себя на половичке, вернувшись домой после прогулки по пляжу в сторону Ноордвейка.
«Мой дорогой любезный Йоханнес», — прочитал я и меня сразу передернуло от самого тона этого обращения. Я ведь ему под конец чуть мозги не вышиб в этой его хаарлемской новостройке. — «Прости меня за то, что случилось. Мне все рассказали. До этого я ни о чем и понятия не имел.»
«О чем не имел?» — подумал я, но Карел, похоже, научился читать чужие мысли. Он теперь вроде как ходил передо мной на задних лапках.
«Вначале дочка, затем, не прошло и полгода, за ней и жена…»
«Приемная дочка», — исправил я его про себя, дрожащей рукой держа перед собой лист бумаги. — Что ты все мелешь, Блок, никак не остановишься? Приемная дочка. Это большая разница!
«Знал ли ты, — продолжал он своим нелепым мелким почерком, — что мне ничего не было известно о том, что ты женат? Ван Тёлинген даже подозревал тебя в известной ориентации. Помнишь ли ты его? Его тоже не стало. Однажды он стоял на поляне для игры в гольф (в последние годы это была его главная радость в жизни) и вдруг в башке лопнул сосуд и все…» Блок не знал также и о том, что я нахожусь в Бад-Отеле, из-за того, что…, как бы этого сказать получше, из-за того, что я страдаю некоторого рода душевным расстройством. (Еще что-то про то, что он считал своим долгом мне написать. В общем не письмо, а не пойми не разбери, что такое!)
У него самого дела обстояли отлично на всех фронтах. Он принял решение расстаться с частью своей коллекции почтовых марок под названием «Заморские регионы».
