Она лишь повторяла то, что все вокруг ей говорили, когда Чарльз напивался и избивал ее. Даже отец. Она видела в его глазах печаль, но он все равно отсылал ее обратно к мужу. Говорил, у него нет иного выбора.
Роб стал первым человеком, кто выразил гнев из-за того, как с ней обращались. Анна испытала печаль и немного воспрянула духом.
— Ничего подобного, — возразил он, в его голосе явственно послышалась ярость. — Как он смел так с тобой поступить? Будь я там...
— И что бы ты сделал?
— Я убил бы его, — ответил Роберт, этими простыми словами не оставляя сомнений, что он именно так бы и поступил.
— В то время у меня не было рыцаря, который мог прийти на помощь, — сказала Анна, чувствуя, что слезы, которые она сдерживала много лет, готовы брызнуть из глаз. — Но признаюсь, когда он умер, я испытала только облегчение.
Роб медленно и осторожно потянул ее к себе, пока она не положила голову ему на грудь и не закрыла глаза. В его объятиях и этом спасительном молчании она наконец ощутила, что горькие дни прошлого отступают и выпускают ее из своих крепких когтей. Они ушли, и ушли навсегда. Теперь с ней Роб.
Роберт Олден был опасен во всех смыслах этого слова. Она это отлично понимала. Он служил Уолсингему, ввязывался в поединки и дрался на шпагах — она видела его раны. Он угрожал прорваться сквозь защитные оковы ее сердца, вызывал нежность и желание быть с ним. Невозможное желание. И он не был жесток, как Чарльз Баррет, он не получал ни малейшего удовольствия от ее боли. С ним она могла чувствовать себя в безопасности.
Роб мягко поцеловал ее в макушку, и она почувствовала, что он гладит ее волосы. Нежными, успокаивающими движениями, так контрастирующими с холодной яростью голоса...
— Как твой отец мог выдать тебя за такого негодяя? — резко спросил он.
— Наверное, ему было не под силу остановить глупую и упорную девочку, — со смешком ответила Анна. — Чарльз был красивым и очаровательным — правда, не настолько, как ты, Роб Олден. И он обещал увезти меня из Соутворка, дать мне новую жизнь. Я наивно считала, будто знаю, что делаю! Но когда мы поженились и я покинула дом отца, все изменилось.
Роб взял ее за руку и заставил сесть на край постели. Анна дрожала крупной дрожью, правда, точно не знала отчего, то ли от прохладного ночного ветра, то ли от нахлынувших воспоминаний. Он набросил ей на плечи дублет, и она плотнее в него завернулась. Мягкая ткань пахла Робом — его особенным, мятно-пряным ароматом.
