Роб невесело рассмеялся:
— Ты действительно не понимаешь?
— Я знала, что у тебя есть враги, но другой актер? Ты же даешь им средства к существованию своими пьесами.
— Думаю, Эннис хочет выиграть нечто лучшее, чем роль в моей пьесе. Ох! — Он поморщился от боли. — Мне кажется, он видел, как я на тебя смотрю, и приревновал.
Анна в последний раз потрогала рану и перевязала ему голову чистой тканью. Она боялась, что догадывается, о чем он говорит, — Генри воспылал к ней какой-то глупой страстью. Или не к ней, а к леди, которую он себе вообразил на ее месте. Но она не хотела думать ни о Генри, ни о его чувствах. У нее и без того хватает волнений.
Например, о ее собственном влечении к мужчине, что сейчас сидел перед ней. Ей казалось, что она еще глупее Генри. Если он заметил, то и остальные наверняка тоже. Ей надо быть осторожнее.
— Только держи свои ссоры подальше от театра, — строго сказала она.
— Я приложу все усилия ради тебя. Но я ничего не могу поделать с другими горячими головами.
— Генри тоже придется научиться себя вести. — Она села на сундук рядом с Робертом и быстро его поцеловала. Его губы удивленно раскрылись под ее губами, и он потянулся к ней. Обнял за талию, привлек поближе.
— Я не смогу каждый раз перевязывать твои раны, — сказала она. — Обещай, что будешь осторожен. Постарайся не бросаться очертя голову туда, где тебе грозят неприятности. — Пытаясь скрыть беспокойство, она говорила обезличенно и несерьезно, хотя и понимала, что уже поздновато.
Роб нежно поцеловал ее в висок, коснулся губами челки, потом убрал выбившийся локон.
— Боюсь, у неприятностей есть тенденция находить меня, куда бы я ни направлялся.
— А ты сам, полагаю, никогда их не ищешь? — криво усмехнулась она.
— Когда я был моложе, неприятности имели определенную притягательность. Но я нахожу, что с каждым прошедшим днем становлюсь все старше и мудрее.
«Если бы только это относилось к ним обоим», — подумала Анна. Но мудрость казалась такой далекой.
— Тебе надо на время уехать из Лондона, — сказала она. — Куда-нибудь в тихое место, где ты сможешь писать.
— Меня как раз пригласили в загородное поместье лорда Эдварда Хартли.
— Хартли?
Анна знала его или, по меньшей мере, о нем слышала. Он был одним из фаворитов королевы Елизаветы — красивый мужчина, знавший толк как в моде, так в искусстве и спорте. Он давал финансовую поддержку поэтам и музыкантам, часто брал в «Белой цапле» самую дорогую ложу и приводил с собой друзей. Да, безусловно, в его доме Роб сможет работать в спокойствии и безопасности, во всяком случае какое-то время.
