Иегумнов, как истинный технарь, не любил напускать туман о государственной тайне. Если он знал человека и хорошо к нему относился, то и рассказывал откровенно.
— В Югославию? Зачем туда? — Гольцов старался не выдать волнения.
— Откуда я знаю? — Иегумнов развел руками. — Думаю, Югославия — перевалочная база. Туда удобно доставлять на бортах, которые к миротворцам летают.
— Тогда какая может быть секретность? Там же контролеров столько: таможня, пограничники, не только наши, но и иностранцы. Те же американцы. На Красной площади кричать будешь, и то меньше народу узнает, что ты пистолеты хочешь в Югославию увезти.
— Тут все продумано. Пистолеты запечатаны в цинках.
— С надписью — зеленый горошек? — Георгий недоверчиво улыбнулся.
— Нет, патроны 5,45. На цинках заводская маркировка. Их никто не вскрывает. И никто не удивляется: подразделение везет штатный боекомплект. Обычное дело. В аэропорту Приштина особист на глазах у пиндосов[2] загружает в машину цинки с пистолетами, говорит местному рафику:[3] спиши столько-то патронов. И все.
— Как же они в цинки попадают? — Глаза Гольцова чуть блеснули, выдавая интерес.
— Это отдельная история. Есть на оружейном заводе специальный цех. Секретность — будто ядерную бомбу делают. Что там творится, знают только единицы. А там, например, запечатывают в цинки пистолеты.
— Но ведь все пистолеты на строгом учете. Их же даже с завода нельзя взять так, чтобы никто не знал.
— Вот! — Иегумнов поднял указательный палец. — И это продумано. Пистолеты признаются бракованными и по акту уничтожаются в этом же цехе. Красивая схема. Я сам случайно узнал. Мы заказали партию для разведподразделений ВДВ. Уже приняли от завода, и тут звонит военпред и говорит: пистолеты бракованные. Я: как так? Начал разбираться. И тут мне все доходчиво объяснили. И даже попросили посодействовать: подписать акт уничтожения. А то, что пистолеты в Югославию переправляются, я сам догадался.
— А кто подходил к тебе?
— Бровастый такой, как же его фамилия?.. — Иегумнов наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— Ермаков? — повинуясь смутному порыву, подсказал Георгий.
— Точно, Ермаков!
Гольцов почувствовал себя старателем, натолкнувшимся на золотую жилу. Информация — самородок. А Ермаков — грабитель, у которого этот кусок золота, не предназначенный для чужих глаз, выпал из дырявого кармана.
Теперь с помощью самородка, ставшего уликой, можно если не линчевать адмирала-плохиша, то заставить говорить правду. Примерно так рассуждал Гольцов, полагая, что движется в правильном направлении.
