Георгий поднял коробку, стоявшую подле ног. В ней лежали деликатесы, которые они с Михальским купили накануне.
— Мы бы хотели обсудить, чем еще могли бы помочь.
— Нам ничего не надо, — поспешно ответил Сергей Иванович.
— Понимаете… Это надо нам самим, — смущенно улыбнулся Гольцов. — Хотим доказать себе, что осталось в душе что-то человеческое. Можно пройти?
В квартире Белугиных было бедно, но чисто. Сергей Иванович жестом предложил гостю кресло, выпущенное, видимо, еще в пятидесятых.
— Будете что-нибудь? — спросила пришедшая с кухни мама Димы.
— Нет, спасибо. — Взгляд Георгия упал на портрет ее сына, висевший на стене. Черно-белый рисунок. — Лучше расскажите, чем мы можем помочь.
— Нам ничего не надо, — со вздохом ответила та.
Белугины сели на зеленый диванчик, обнялись. В их поникших фигурах было что-то нежное и трогательное.
Гольцову показалось, что они похожи на парочку осенних стрекоз, которых он в детстве видел в деревне.
Кончилось теплое лето. И уставшие летуны отдыхают на ржавом колесе сеялки. Греются под солнцем. Но скоро наступит ночь, железо остынет. И стрекозам останется только одно — последний полет.
Разговорить осиротевших Белугиных оказалось не так уж и трудно. Посидели, попили чайку. Посмотрели старые фотографии.
Через час Гольцов знал о Диме многое, включая детские болезни и любимые места отдыха.
— Жаль, что друзей у него не осталось, — вздохнул Георгий. — Было бы интересно с ними поговорить.
— Да, Гену убили, — сказал отец. — А Сережка уехал.
— Так он же вернулся! — встрепенулась мама. — Я его вчера видела. На чердаке. Пьет…
— Странно, почему он к нам не заходит? — удивился Сергей Иванович.
Сергей Розенплац не заходил к родителям своего друга, потому что боялся разбередить их воспоминаниями.
Их дом стоял в рабочем районе Загорска. Двери в подъездах были всегда выбиты. Соседи знали друг о друге все. Развлечений в те времена было немного. Для взрослых водка. Для подростков — голубятня на чердаке. Вот с него-то и гоняла Димина мама пацанов, потому что голуби повсюду гадили.
Их троицу — Гену, Диму и Сережку — во дворе звали близнецами, поскольку они всегда были вместе и от тесного общения действительно стали похожи друг на друга.
Когда ребята выросли, оказалось, что страны, в которой они учились жить, больше не существует. Даже города их не стало. Загорск переименовали в Сергиев Посад, и это не просто смена вывески. Оборонные институты и предприятия вымирали. Ученые переквалифицировались в челночников. Проповедники научного коммунизма подались в семинарии. А Троице-Сергиеву лавру взяли в кольцо кафе и рестораны. В них пили и закусывали после приобщения к святому хлынувшие в город туристы.
