Откуда-то издалека снова донесся глухой рокот. Алек нервно засмеялся.
— Алек, не надо… — успокаивал его пан Цедур.
— Гром… гром… — хохотал Алек. И сразу оборвал смех. — Это вовсе не гром. Неужели вы все еще не понимаете? Это рычат львы. Да, рычат и мурлыкают львы. Они, должно быть, где-то по соседству… Слышите?
Пан Цедур в ужасе прислушался. Алек оказался прав.
ЭТО БЫЛИ ЛЬВЫ.
Клетка смерти. — Когда у львов разыграется аппетит. — Ветер меняет направление. — Героический натиск пана Цедура или Пульверизатор в действии. — Всегда носите с собой туалетную воду «Семь чудес», производства артели «Передовик». — Мальчики с зеркалами.
Впрочем, друзья не совсем ошиблись, предсказывая грозу. В полночь поднялся сильный, резкий ветер, и хлынул холодный проливной дождь. Из клеток стали долетать голоса животных. Шакалы выли, львы рычали, где-то зловеще хохотала гиена, кричали какие-то птицы.
— Мы промокнем до нитки, — сказал пан Цедур.
— Я уже дрожу от холода, а что со мной будет к утру, — прохрипел Алек. — Мы не можем здесь оставаться!.. Надо поднять тревогу, позвать на помощь. Кто-нибудь в конце концов нас услышит.
Не дожидаясь ответа, он отчаянно завопил:
— Спасите! На помощь! Спасите!
Потом замолчал и прислушался. Слышно было, как шумит дождь, рычат звери… И ни единого человеческого голоса.
Затем пан Цедур испытал силу своей глотки, но столь же безрезультатно. Так, с короткими передышками, они кричали часа два и за это время промокли и промерзли до мозга костей. Наконец друзья окончательно охрипли, силы оставили их. Никаких надежд на скорое освобождение не было. Рев растревоженных зверей заглушал все призывы.
— Не очень-то ты годишься для роли сыщика, — простонал пан Цедур.
— То же самое можно сказать и о вас, — буркнул Алек.
— Я никогда не стремился к карьере сыщика. Я артист — гордо сказал пан Цедур, но голос его прозвучал довольно жалобно.
— Однако это вам пришла в голову идея усадить меня в такси.
— Я рассчитывал на твои спортивные способности, bambino mio!
— Не выдумывайте, пожалуйста… Лучше крикните еще разок, вы не так осипли, как я.
— Я не осип? — возмутился пан Цедур и издал отчаянный вопль, напоминающий хрип недорезанного петуха. — Нет, единственное, на что я сейчас способен, — это сыграть на флейте.
Он достал из-за пазухи флейту — полились тоненькие, жалобные звуки.
Утро застало наших героев в полуобморочном состоянии. Иззябшие, обессиленные, они цеплялись немеющими руками за решетку и потихоньку что-то бормотали себе под нос. В ушах у них шумело, перед глазами мелькали черные и белые круги.
