Я со своим экипажем тоже решил поучаствовать в засаде. Вскоре показалась небольшая колонна. Мы обстреляли головную машину, и она остановилась. Когда мы подошли поближе, оказалось, что водитель машины убит. Мы вытащили раненого офицера из кабины, и я осветил фонариком кузов машины. Там, прижавшись к переднему борту, сидели насмерть перепуганные люди, среди них лежала раненая девчонка лет шестнадцати. Бледность лица подчеркивала ее редкую красоту, которой я был просто поражен. Не раздумывая, я приказал перенести ее в дом, рядом с которым стоял мой танк. Девочку перенесли, раздели, выкинув окровавленную одежду, пригласили фельдшера Колесниченко. Осмотрев раненую, он заключил: «Сквозное пулевое ранение в нижнюю часть живота. Рана серьезная. В этой обстановке она обречена. Нужен врач».
Я приказал радисту Пальникову перевернуть село, но найти доктора. Вскоре он был доставлен и, осматривая и перевязывая девчонку, только покачал головой… На рассвете батальон выступил на Несмей. Перед уходом я зашел в дом. Мадьярка пришла в себя. Черные, широко открытые глаза смотрели куда-то вдаль. Темные, вьющиеся волосы распластались на подушке. Она была потрясающе красива. Этот образ много лет стоял перед моими глазами, и, пока был холостяком, я всех знакомых девчонок сравнивал с ней, и всегда получалось, что она лучше. Через 35 лет после войны я приехал в Венгрию и нашел дом, возле которого стоял мой танк и где я оставил красавицу. Хозяева дома умерли, а дети меня не узнали. Через переводчика я рассказал им, кто я, и спросил, не знают ли они, что случилось с той девчонкой. Они как-то замялись:
— Не будем ее вспоминать.
— Почему?
— Не хочется вспоминать.
— Но все-таки? Мне интересна ее дальнейшая судьба.
— Она выжила. После войны приехала и предъявила нам иск о возмещении убытков за ее платье и комбинацию. Нам пришлось ей заплатить.
— Вот же дрянь! — возмутился я.
Вот тут образ красавицы померк и больше никогда не возвращался.
26 декабря фашисты обнаружили выход советских частей на Дунай и начали операцию по их уничтожению. Полковник Чунихин силами 2-го и 3-го батальонов организовал круговую оборону Тата и ответственным за нее назначил майора Дудина. Наш батальон он направил вдоль Дуная на Несмей. Комбриг же с опергруппой взял батальон автоматчиков и всю приданную артиллерию и направился на Эстергом, где совместно с 32-й мотострелковой бригадой завязал бой за город. После упорного боя город был взят, 18-й танковый корпус соединился с войсками 2-го Украинского фронта.
