Есть у нас еще панки — эти ходячие монументы идиотизма с их серьгами в виде английской булавки, продетой в ухо, или канцелярской скрепкой в носу. Ну что о них сказать… Одеваются невероятным образом, таких и на маскараде не увидишь. Навешивают на себя какие-то немыслимые украшения. Девчонки бреют головы наголо. Во имя чего все это делается, никто из них толком объяснить не может. Единственное объяснение — протест против существующего общества.
Протестовать, конечно, надо. Только общество-то разное — вот в чем беда. Одно дело протестовать против войны, другое — против мира. Одно дело грабить миллионера, другое — работягу и т. д. А эти против всего. Но хиппи и панки еще сравнительно тихий народ. Есть куда шумней.
Однажды был у меня разговор с парнем, который тоже занимался каратэ в нашем зале.
После душа переодеваемся, смотрю, у него в чемоданчике сапоги лакированные лежат, коричневые галифе, красная повязка со свастикой.
Увидел, что я смотрю, объясняет:
— У нас сегодня собрание. Я дежурный, форму прихватил.
— Ты что, фашист? — спрашиваю.
— Фашисты слабаки — я национал-социалист.
— Так их же всех похоронили.
— Не всех, — усмехается, — остались. И вот, как видишь, новые народились. Нас не так-то просто похоронить. Раньше мы в одной Германии были, а теперь в десятках стран.
— Ну и что, зачем существуете, чего хотите?
Он долго на меня глядит, словно хочет насквозь просветить. Потом говорит:
— Слушай, Ар, ты в зеркало когда-нибудь смотрелся? А? Ты же типичный ариец. Лучшей выпечки. Тебя не воротит пожимать руку этому Эстебану твоему, коммунисту, для которого, что желтый, что черный — все равны? Ведь если ты пойдешь шофером в какое-нибудь африканское посольство, он будет считать это нормальным! Уверен.
— Да ты гитлеровец! — говорю.
— Да! — кричит. — Гитлеровец! И горжусь этим. Гитлер был великий человек. Теперь его чернят, всякое ему приписывают, напридумывали разных там лагерей, массовые убийства, то да се. А что он в своей стране сразу покончил с безработицей, что при нем Германия весь свет почти завоевала, что великой империей стала, это чья заслуга?
— Нашел тоже, — говорю, — война! Сколько у них на войне погибло?
— Были бы все у него такие, как мы, — разозлился парень, — не проиграл бы Гитлер войны.
— Кто это «мы»?
— Приходи к нам на собрание, Ар. Что ты теряешь? Послушаешь. Не понравится — уйдешь. Мы силком никого не держим.
— Ладно, — пообещал я, — будет время, приду.
Вот и такой народ у нас есть.
