Вот оно, это длинное приземистое строение, над которым деревья сплели свои кроны. Краска осыпалась с покоробившихся стен, все окна были выбиты (это все проделки детей обслуги, черт бы их побрал) и целая секция проржавевшей крыши упала или была сдернута с торцового конца.
Передняя дверь, у которой были выдраны нижние петли, висела боком. Тина Загорна хохотала своим низким мужским голосом, а фон Шверинген грохотал: - Встань и просияй! Тебя ждут прекрасные сны наяву!
А теперь тут царит только молчание. И скрежет, и писк насекомых.
Освещая путь перед собой, Менгеле поднялся по ступенькам и переступил порог. Пять лет тому назад он в последний раз переступал его...
«Прекрасная Бавария». На стене все так же болтался плакат, пыльный и рваный: небо, горы, цветущие альпийские луга.
Он перевел на стену луч фонарика и улыбнулся при виде старого плаката.
В стенах, к которым раньше крепились полки и стеллажи, зияли дыры. Неподвижно торчали обрезки труб. На стенах коричневые пятна, где Лейтер пытался выжечь свастику. Мог спалить все здание, идиот.
Он осторожно шагнул по битому стеклу. Сгнивший ломтик лимона, пиршество для муравьев.
Он прошел по пустым разоренным кабинетам, вспоминая, какая тут кипела жизнь, какое было потрясающее оборудование. Прошло всего десять лет.
Все было изъято отсюда, частью разломано, частью передано в какие-нибудь поликлиники с тем, чтобы, если еврейская шайка доберется и сюда - они стали действовать довольно уверенно и напористо, «Команда Айзек» и другие - они ничего тут не найдут, никаких намеков на то, что тут происходило.
Он двинулся дальше по центральному коридору. Дежурный из туземцев бормотал успокоительные слова на примитивном местном диалекте, стараясь, чтобы его поняли.
Он вошел в жилой отсек, в котором из-за сорванной крыши пахло свежестью и прохладой. Циновки по-прежнему в беспорядке валялись на полу.
Вот и все, что от вас осталось, еврейчики - несколько дюжин циновок.
Вспоминая и усмехаясь, он прошел мимо них.
У стены блеснуло что-то белое.
Подойдя, он глянул на предмет в луче фонарика; подняв его, он сдул с него пыль и внимательно присмотрелся к тому, что оказалось у него в руках. Нанизанные на нить клыки хищников - браслет одной из женщин. На счастье? Потому что мощь и сила животного переходит на того, кто носит такой браслет на руке.
Странно, что дети не нашли его; конечно же, они играли здесь, кувыркаясь на циновках, отчего те и пришли в такой беспорядок.
