Александр Генис: Конечно, раз уж мы справляем юбилей книги, будет только уместным послушать ее автора:
Борис Парамонов: Итак, Бердяев пишет:
"В наше время "реакционным" нужно признать возврат к тем началам новой истории, которые восторжествовали окончательно в обществе 19 века и ныне разлагаются. Старый мир, который рушится и к которому не должно быть возврата, и есть мир новой истории с его рационалистическим просвещением, с его индивидуализмом и гуманизмом, с его либерализмом и демократизмом, с его блестящими национальными монархиями и империалистической политикой, с его чудовищной индустриально-капиталистической системой хозяйства, с его могущественной техникой и внешними завоеваниями и успехами, с безудержной и безграничной похотью жизни, с его безбожием и бездушием, с разъяренной борьбой классов и социализмом как увенчанием всего пути новой истории".
Как видим, почти всё перечисленное здесь Бердяевым – кроме разве что национальных монархий, - для нас, теперешних, это чистый позитив. Другое дело, что мы, современные люди, - особенно, русские, советские – никак не можем представить себе, что демократический строй или материальный избыток могут быть представлены критически.
Александр Генис: Не согласен! Как раз нынешние россияне легко могут так думать, и думают. Примеры в словаре ненависти: демократия – это «дерьмократия», либералы – это «либерасты», а капиталистическая экономика – ненавистные олигархи.
Борис Парамонов: Да, но Бердяев не был нынешним россиянином, да и европейцы тогда были готовы прислушаться к такой критике, отсюда оглушительный успех его книги. Бердяев ведь не только пророчил, но и делал выводы из текущей современности. Был, например, налицо кризис парламентаризма. Самым в этом смысле заметным событием стал итальянский фашизм, Муссолини, тщившийся создать так называемое корпоративное государство.
Александр Генис: Наверное, надо напомнить, в чем тут различия.
Борис Парамонов: Парламентская демократия создается выборами, всеобщей подачей голосов, как говорили в старину, но что такое голос избирателя, кто такой сам этот избиратель? Это абстрактное арифметическое число, в голосе избирателя нет самого его голоса, нет живого человека, так или иначе культурно и социально определенного. А идея корпоративного государства – основать выборный (или даже назначаемый орган) на основе представительства конкретных социальных групп: вот группа промышленников, вот группа рабочих, вот крестьяне, вот люди свободных профессий. И к Муссолини, взявшегося организовать такое корпоративное государство, в Европе отнеслись с интересом, ему сочувствовали такие, например, люди, как Бертран Рассел.
