Вот это и был основной, пожалуй, даже единственный сюжет фильмов Дины Дурбин. С ее помощью Голливуд разрабатывал богатейшую архетипическую тему Золушки. Самым выдержанным в этом смысле фильмом Дины Дурбин был "Первый бал" (так он назывался в советском прокате, его оригинальное название "Первая любовь"). Там все было из Золушки – и злая богатая кузина, и неприглашение бедной родственницы на бал, и помощники-слуги, включая шофера и полицейского, ее на этот бал доставлявшие, и сказочный принц – молодой человек, считавшийся женихом кузины-злючки и, естественно, влюбившийся в очаровательную певунью. Был даже побег с бала в условленный срок и потеря провербиальной туфельки, по которой и нашел свою Золушку тот же принц – молодой человек, естественно, из богатой семьи. Финальная сцена: Дина Дурбин, вернувшаяся в свою школу уже учительницей пения, исполняет на школьном концерте арию Чио-Чио-сан, и вот входит в зал ее принц – актер Роберт Стак, и Дина Дурбин с последней нотой арии бежит через весь зал ему навстречу. Зрители сморкаются в платочки, а у кого платочков нет – как у большинства советских зрителей, смотревших этот фильм во время войны, – просто плачут. И эти чувства вполне понятны и извинительны: кому ж не нравятся красивые сказки?
А у советских зрителей был и пущий повод любить Дину Дурбин и умиляться ею: в фильме "Сестра его дворецкого" она пела аж три русские песни на русском языке: "Калитку", "Очи черные" и "Две гитары".
Конечно, у советских зрителей реакция на Дину Дурбин была не совсем такой, как у американцев: для советских людей открывался в этих фильмах образ Америки, сказочной страны, да еще во время войны, во время голодухи и всяческого нестроения. Несомненно, это был неадекватный образ, идеализированный, выдержанный в голливудских стандартах "красивой жизни". Но чувства добрые к Америке эти фильмы пробуждали. А еще больше – изумление, смешанное с восторгом. Помню, как в том же "Первом бале" злая кузина, собираясь на бал, отодвинула дверь стенного шкафа, открыв картину десятков шикарных платьев. Зал ахнул – и в этом шоке так и пребывал все годы последующей холодной войны. Свидетельствую с полным знанием дела: у советских людей не было тогда злых чувств к Америке.
Кинокарьера Дины Дурбин продолжалась недолго. Когда она вышла из возраста и образа обаятельного тинэйджера и ее попробовали в ролях драматического плана, дело не пошло. Но она не печалилась много: заработанные в кино деньги позволили ей с комфортом удалиться во Францию, где она купила шато и провела в нем всю последующую долгую жизнь.
