Александр Генис: Примерно так же на тот же вопрос отвечал Набоков. Он объяснял телерепортерам, что думает, как бог, пишет, как гений, но говорит, как младенец.
Борис Парамонов: Франзен к тому же пожаловался на современный мир в целом. В нем, сказал он, у нас слишком много ненужной информации, вообще шума. Садясь за работу, сказал Франзен, он первым делом отключает интернет, не говоря уже о телефоне.
Естественно, Опра спросила, почему, судя по его роману, американцы, живя в самой богатой и самой свободной стране мира, не ощущают себя безмятежно счастливыми; и, естественно, Франзен ответил, что счастье - штука капризная и свобода вкупе с богатством не гарантируют его автоматически. Углубляться в этот интересный вопрос он не стал, да и Опра тоже: на телевидении время ограничено, тут не до философии.
Александр Генис: Зато в романе ее хватает. Как Вы отнеслись к Франзену и к его концепции ''свободы''?
Борис Парамонов: Должен сказать, что в восторг он меня не приводит, его нынешняя, как говорят сейчас, раскрутка меня удивляет. Франзен хороший писатель, читать его интересно, но Делило, например, лучше, как мне кажется. Франзену в своих больших, объемистых романах не удается свести концы с концами, они как-то произвольно заканчиваются. Так было в ''Поправках'', так и сейчас, хотя в ''Свободе'' он попытался обыграть не удающийся финал, сделать из нужды добродетель: читатель остается в неведении, есть ли финал романа, так сказать, настоящий - или воображаемый, намеченный в рассказе Патти о ее муже, написанном по совету ее любовника. Это даже и изящно, а всё равно не убеждает.
И еще мне показалось, что Франзен боится брать острые темы современности; точнее, он их берет, но как-то сворачивает, бросает неразработанными. Например, в ''Свободе'' явно наметилась сюжетная линия о вашингтонских делателях политики – из тех, что начали войну в Ираке; наметилась – и скукожилась. Вместо политики пошел секс. Правда, секс Франзен описывает очень хорошо, главный его прием при этом – юмор. Сексуальные сцены в романе очень смешные.
Александр Генис: Дуэль Опры и Франзена могла вылиться в спор культуры с массовой культурой. Но все кончилось миром. Это хорошо или плохо? О чем вся эта история говорит в большом контексте?
Борис Парамонов: В целом появление Джонатана Франзена в программе Опры обладало безусловной культурной символикой. Знаете, как в древнем мире: христиане были законопослушными и всячески достойными гражданами, но их преследовали и казнили исключительно за то, что они отказывались отдавать божественные почести императорам. Так и тут. Конечно, никаких казней нет и не будет, но еще раз показать, кто в нынешнем мире главный, сам этот главный не преминет. Франзену как бы сказано: иди гуляй, но помни, кто есть кто. Ты продал уже полтора миллиона книг в твердой обложке, а Опра делает в год по сто пятьдесят миллионов. Лично у меня такое впечатление осталось. А вне такого впечатления тут и говорить не о чем.
