Мясо снегиря | страница 51

Целая страна считала его выдающимся человеком, и он все приговаривал:

— Вот!.. Вот!..

Ему исполнилось пятьдесят, когда он ноябрьским вечером, выйдя из служебной машины подышать, встретил ее. Прямо на улице, нос к носу.

Она была искренне рада его видеть, говорила, что он совсем не изменился, и причитала, что столько лет прошло! Какие они глупые были тогда. Где она, глупая молодость?.. Потом она поведала ему о внуках, которым уже пять и шесть, еще о каких-то мелочах, а он все заглядывал ей в глаза с некой надменностью, пытаясь отыскать в них, синих, признаки упущенного ею счастья с ним. И вдруг она спросила:

— Ты-то как? Где трудишься, чем дышишь? Женат, наверное, и внуки тоже?..

«Что!!!» — в нем все обрушилось, как при ядерной войне рушатся высотки, неожиданно складываясь в ничто, целые города уходят под землю, цунами заливают континенты!..

— Как, ты ничего не знаешь?

— А что? — Она забеспокоилась.

— Я же лауреат, я вице… Я…

Она уже чувствовала себя виноватой и стала торопливо оправдываться, что почти всю жизнь провела в Африке, где работает муж, и вскоре опять туда собирается, а в Москве редко, только для того, чтобы внуки не забывали…

— Я как-то полюбила Африку!

Он плюхнулся в роскошный автомобиль с мигалками, помчался по встречке с милицейским сопровождением…

Подъезжая к правительственной даче, он подумал, что вокруг — пустота. Стоя в халате перед полками своих книг, он громко сказал, напугав домработницу:

— На кой х…й я прожил свою жизнь!!!

Через неделю президент принял его отставку, а к концу года он неожиданно для страны скончался.

Подруга мне тут давеча определила:

— Ты ведь еще застал те времена, когда телевизор плоскогубцами с канала на канал переключали!

Вот ведь точно сказала!

И так меня эти слова задели, сам не мог проанализировать — почему… Сейчас у меня шестьсот телеканалов и переключатель работает по радиоволне, хоть задницей становись к плазменной панели.

Но слова ее, словно связка рыболовных крючков проткнули умную опытную рыбину, самые кишочки, подцепили и мои потроха, и заворочались внутренности отчаянно, а от того и в голове тестом дрожжевым набухло. Набухло — бухло! Сейчас уже ни от кого не услышишь этого слова, роднящего меня с моим отцом, ну разве что от ровесников, оставшихся жить в том времени. Вот еще плоскогубцы переключают черно-белую «Чайку»… В общем, набухла моя голова, словно бухла перебрал…

А тут еще телефон цикадой заливается! Звонит жена…