— Но я действительно смалодушничала, Джон. — Одри понимала, что все, о чем он только что сказал ей сейчас, было правдой. — Я не хотела разрыва наших отношений, но я… — Положив нож и вилку, она уперлась локтями о стол и вперила опустошенный взгляд в тарелку с пищей, к которой даже не прикоснулась. — В конце концов я поняла, что не создана для любовных утех. Сначала я думала, что они увлекут меня или я увлекусь ими, но все оказалось гораздо сложнее… Когда я перебралась в Нью-Йорк, мне казалось, что этот огромный город даст мне жизненный опыт, расширит мой кругозор, разовьет ум, но…
— Ты выросла в большой семье, Одри, и с самого детства многие твои проблемы решали за тебя те члены семьи, которые были старше тебя, в том числе, естественно, и твоя мать. — Джон осторожно, ласково взял ее за локоть. — Поэтому Нью-Йорк, в котором ты оказалась одна среди сотен тысяч чужих людей, должно быть, произвел на тебя шокирующее впечатление, особенно поначалу. Ведь так?
Она пожала плечами и произнесла:
— Во всяком случае, приехав в самый большой город Америки, я надеялась превратиться в умудренную опытом, эрудированную женщину. Но, увы, мне никогда не суждено стать таковой. Поэтому я и сбежала.
— Я все это знаю и понимаю, — тихо сказал Джон.
— Ты вообще меня не знаешь!
— Нет, знаю и даже лучше, чем знаешь себя ты сама.
— Я так и думала, что ты выдашь нечто подобное.
— Хочешь сказать, что я предсказуем? — Он мягко засмеялся и нежно погладил большим пальцем ее руку. — В таком случае ты, возможно, предскажешь мой ответ на вопрос: почему я примчался вслед за тобой в Оуэн-Саунд?
— Потому что ты был раздражен моим бегством из твоего дома — вот мое предположение.
— Нет. Я прилетел сюда вслед за тобой не потому, что был вне себя от ярости или испытал унижение и боль после твоего бегства. Я примчался в Оуэн-Саунд для того, чтобы забрать тебя и увезти туда, где теперь твое место.
— До тебя не дошло ни слова из того, что я только что сказала минуту назад!
— Я четко расслышал все, что ты сказала, рыжик. Но, разумеется, я все еще не услышал трех слов, которых ты так и не произнесла. Трех коротеньких слов, которые погнали тебя в эту канадскую глушь.
— Я… — Одри бросила на него жаркий, мечущийся взгляд. — Я… я люблю тебя, Джон Моррисон.
— Разве было так трудно произнести эти слова раньше?
— И тем не менее я не собираюсь лететь обратно в Нью-Йорк, чтобы снова раздвигать перед тобой ноги в твоем кабинете во время утреннего кофейного ритуала! — резко бросила она ему в ответ. — Я не хочу быть твоей шлюхой, или, в твоем облагороженном варианте, любовницей.
