— Почему тебя мучает сейчас этот вопрос?
— Она просто обезумела, когда узнала, что забеременела, — сказал Джон. — Беременность не входила в планы наших отношений, и она просто пришла в ужас оттого, что пора вечеринок в ее жизни закончилась. Ее также привели в отчаяние изменения в физических очертаниях тела. Я всегда полагал, что состояние беременности вызывает у женщин положительные эмоции.
— Вероятно, не у всех. У меня такое состояние наверняка вызвало бы положительный рефлекс. — Одри мечтательно улыбнулась. — Я представляю, как это может быть чудесно — ощущать внутри себя живой плод и ждать, когда он выйдет наружу…
— Именно таким я и предполагал твое отношение к беременности…
За окном подул ветер, и они услышали хрупкое шуршание сухих листьев.
— В тебе все еще остается что-то от девочки, и в то же время ты уже совсем взрослая девушка…
— Девочка и одновременно девушка? Что это значит? — спросила Одри и расхохоталась.
— Иными словами, ты… очень сексуальна.
Сексуальна. И очень.
И это произнес мужчина, сидящий напротив нее за столом. Так близко… Их лица разделяли всего несколько дюймов. Она закрыла глаза и слегка потянулась к нему, чтобы их губы могли слиться в трепетном поцелуе.
Этого момента Одри ждала много месяцев. И он, их первый поцелуй, пришел к ней, как взрыв бомбы замедленного действия. Тихий, затяжной, засасывающий… Язык Джона ласково, нежно проникал в ждущие глубины ее приоткрытого рта, а она все безумнее млела и все сильнее прижималась к нему всем телом. И вдруг их объятие прервалось, губы разъединились, он отпрянул от нее… Одри бросило в дрожь.
Как он мог остановиться? Она открыла глаза и увидела, что он не мигая смотрит на нее.
— Что? В чем дело? Что произошло? — пролепетала она.
Он осторожно прикоснулся одним пальцем к ее губам и сказал:
— Нам надо поговорить об этом.
Поговорить? Разве в такие минуты можно о чем-то говорить?
— Но зачем? — вскрикнула она. — Зачем надо говорить об этом?
Он уселся на стул и заложил руки за голову.
— Послушай. — Одри готова была расплакаться, она едва-едва сдерживала себя. — Если ты не хочешь… если я не возбуждаю тебя, тогда какой смысл?..
Если бы он действительно хотел ее так же, как хотела она его, ему вряд ли взбрело бы в голову прервать их первый поцелуй и заговорить о необходимости какой-то беседы на любовно-сексуальную тему.
Она встала, и он спокойно сказал:
— Сядь, Одри.
— А если я не сяду? — бросила она ему в ответ и настолько сильно вцепилась в край стола, что ее пальцы побелели. — Что ты тогда сделаешь со мной? Снова усадишь меня за кухонный стол и начнешь орать на меня?
