— Что ж… — Одри глубоко задумалась, потом повернулась к Джону и медленно произнесла: — Я перееду к тебе, но… но хочу, чтобы после переселения соблюдались несколько моих условий. Во-первых, ты не должен будешь использовать меня в качестве домашней секретарши, если тебе понадобится: что-то перепечатать, до кого-то дозвониться и так далее. Во-вторых, я не хочу, чтобы кто-то подглядывал через мое плечо и интересовался, чем я занимаюсь. В-третьих, я не намерена фиксировать время своего ухода и возвращения в этот дом и спрашивать у кого-то разрешение, можно ли мне сходить подышать свежим воздухом. Да, и в-четвертых, я должна выплачивать тебе какую-то сумму за аренду помещения.
— Никакой арендной платы! — категорическим тоном отверг Джон предложение Одри и, взглянув на ее опустевший бокал, добавил: — М-да. Если учесть, что ты закоренелая трезвенница, то тебе удалось управиться с бокалом портвейна просто в рекордное время! Подлить еще вина? — Он ехидно усмехнулся. — Неужели ты действительно блюла сухой закон, когда жила в Канаде?
— Конечно, нет. Просто я… не пила спиртное в доме, на глазах у матери.
— А какие еще из своих маленьких секретов ты держишь втайне от матери?
Одри вдруг поймала себя на мысли, что ей с трудом приходится сдерживать себя, чтобы не стукнуть этого человека по голове.
— Я имею в виду, например, известно ли ей о том, какой бесшабашный и безответственный образ жизни ты ведешь в этом городе?
— Никакой бесшабашный и безответственный образ жизни я нигде не веду! — отрезала она. — И хватит вмешиваться в мою жизнь!
— Ты права. — Он встал и пощупал мышцы на обеих руках. — Кто я собственно такой, чтобы вмешиваться в твою жизнь? Просто навязчивый старик, сующий нос в чужие дела.
— Вот именно, — сладким голоском пропела она и кивнула в знак согласия с его мнением. — Не представляю, что может быть на свете хуже навязчивого старика, сующего нос в чужие дела? — Джон нахмурился, но не проронил ни слова, а лицо Одри осветилось лукавой улыбкой. — Мне сдается, когда человек стареет, его возможности как-то занимать других людей и развлекаться самому заметно слабеют, и в конце концов у него остается лишь один способ делать это — путем вмешательства в чужую жизнь.
— В твоих суждениях есть доля истины, — согласился он с ней и добавил: — Кстати, чуть не забыл напомнить тебе. Я сказал твоей маме, что ты берешь два дня отгулов на переселение и на показ ей основных достопримечательностей Нью-Йорка. Можешь не благодарить.
