— Одно другому не мешает. Ты можешь поставить воду в тумбочку, пусть на всякий случай стоит, она же есть не просит, — заботливо возразила Надежда.
— Мам, не суетись. — В тоне Семёна появилось раздражение. — И вообще, перестань со всей этой едой… Сядь лучше. — Он отодвинул от края постели одеяло.
— А Ира? — Надежда обвела палату взглядом в поисках стула.
— А Ира уже уходит, — холодно заметил Тополь. — Она уже выполнила поручение группы, разузнала, что и как, так что ей тут больше делать нечего.
— Так ты от группы? — В голосе Надежды послышалось явное облегчение.
— Да, меня ребята попросили съездить, — кивнула Ира.
В милой улыбке Ирины не было ничего угрожающего, но в глубине ярко-зелёных глаз, где-то на самом донышке, мелькнуло нечто такое, от чего Семёну стало не по себе. Зная Ирку как облупленную, Семён был уверен, что тащиться через полгорода в больницу только ради того, чтобы лишний раз взглянуть на его физиономию, она бы не стала. Вот если бы Ирка знала, что при встрече она сможет выцарапать ему глаза — это одно дело. Ради такой святой цели она была бы способна не есть, не пить и не спать сутками, а в случае необходимости, наплевав на слякоть и лужи, ползти от собственного дома до больничного корпуса по-пластунски. Но чтобы строить из себя сестру милосердия, таская для него на собственном горбу баночки с диетической кашкой, — это вряд ли…
— Действительно, Надежда Фёдоровна, не стоит обо мне беспокоиться, я уже ухожу, — с готовностью произнесла Ирина, и от того, насколько быстро и легко Хрусталёва согласилась подтвердить его версию, Семёну стало ещё хуже.
Особой покладистостью Ирка никогда не страдала, и мгновенно уцепиться за нелепую идею о том, будто она, как бессловесная овца, повинуясь исключительно желанию однокурсников, притащилась навещать Семёна, которого с удовольствием удавила бы собственными руками, эта штучка могла только в том случае, если ей это по какой-то причине было выгодно.
— Ну что ж, рада тебя видеть, Ира. — Несмотря на соблюдаемые приличия, по лицу Надежды было заметно, что скорый уход девушки скорее радует её, чем огорчает. — Ты передай ребятам огромное спасибо, что они не забывают Семёна.
— Конечно передам. — Ирина ангельски улыбнулась. — Хорошо, что ты пошёл на поправку, а то мы все за тебя так испугались! — Она сняла с батареи пустую сумку и, повернувшись к Надежде, как бы между делом, бросила: — Когда ребята узнали, что Сёму избили какие-то картёжники, никто не поверил — ведь он и в карты-то не умел играть… — Ирина сделала паузу и, переведя взгляд на Тополя и совершенно отчётливо увидев промелькнувший в его глазах страх, победно завершила: —…пока его отец не научил.
