— Я бы тоже хотела так уметь!
— Пожалуйста, могу помочь. Ты занимаешься гимнастикой, поэтому у тебя быстро получится.
— Мне правда можно будет брать у него уроки? — обратилась Канна к отцу.
— Тебе так понравилось? — спросил Фумихико.
— Очень. Но главное, мне невероятно повезло, что у меня будет такой учитель! — тут же выпалила она так, что Фумихико не успел вмешаться. Она всегда быстро принимала решения. Колебаться не в ее характере. Все делает по-своему…
Канна и Кукин тут же, стоя на льду, шепотом договорились об уроках два раза в месяц — во второе и четвертое воскресенье.
Вечером, вернувшись домой, Канна удивительно спокойным тоном объявила, что в гимнастике достигла своего предела.
— Сколько бы я ни занималась, выше мне уже вряд ли подняться. И по росту, и по возрасту я не гожусь, последнее время лидируют девочки лет тринадцати-четырнадцати. Гимнастика все больше смахивает на акробатику, да и возрастная планка понижается.
— Да, я слышал. Тенденция последних десяти лет. Чаславска выступала в двадцать два, а Команечи — в четырнадцать.
— К тому же сложность элементов, которые выполняла Команечи, — неимоверная. Не зря ее прозвали гимнастической машиной. А это было десять лет назад. Что до меня, за два года я сильно продвинулась, но мое тело по-прежнему скованно. Ничего не могу с собой поделать. Видно, достигла своего предела. Выступлю в последний раз на предстоящих соревнованиях, и хватит.
— Ты не хочешь продолжить занятия спортом в университете?
— Нет, пойду в обычный университет. Я не чувствую себя прирожденной гимнасткой. Потому и не пошла в спортивный клуб, ограничившись занятиями в школе. Может, буду время от времени тренировать ребят из младших классов. Коньки дело другое — это удовольствие.
В самом деле, подумал Фумихико, в следующем году вступительные экзамены. Наверно и вправду пора с этим заканчивать. Она много читает, когда просит объяснить что-то из математики или физики, понимает все с полуслова. У нее еще есть время, чтобы найти работу по душе. Хорошо уже то, подумал Фумихико, что она не поедет в Россию учиться там гимнастике.
Вскоре у них вошло в обычай, что один-два раза в месяц Фумихико встречался с Кукиным в ресторане, а Канна брала у него уроки фигурного катания. И то и другое, по-видимому, было Кукину в радость.
— Вы еще не думаете возвращаться в Россию? — как-то раз спросил Фумихико.
— Подумываю. Хочется вновь оказаться на родных просторах, проехаться верхом на коне по снегу. Повидать жену, детей. Да и по нашей еде я соскучился. Иногда становится просто невыносимо. Вдруг замечаю, что мысленно брожу по Иркутску, до мелочей припоминая каждую улицу!
