Несмотря на приказ № 12333, запрещающий “мокрые дела” – без каких-либо оговорок и исключений, – Пол Деверо вовсе не пытался остановить УБЛ. Он пытался его убить. Еще в начале своей карьеры выпускник Бостонского университета понял, что продвижение в ЦРУ требует какой ни на есть, но специализации. Во времена его молодости, в самый разгар Вьетнамской и холодной войн, большинство новичков выбирало советский отдел. Врагом определенно был СССР. И учить следовало русский язык. Однако Деверо предпочел арабский мир и погрузился в изучение ислама. На него смотрели как на чокнутого.
Он положил все силы своего незаурядного ума на овладение арабским и теперь говорил на этом языке не хуже самих арабов. Ислам же Деверо знал теперь на уровне образованного муллы. Помимо арабского, он неплохо изъяснялся на урду, языке Пакистана, и знал пушту, язык, на котором говорят племена северо-западных районов Пакистана и всего Афганистана.
На Рождество 1979 года Советский Союз вторгся в Афганистан, и карьера Деверо начала набирать обороты. Он одним из первых понял, что Советский Союз откусил кусок, который был ему не по зубам, что с помощью США можно создать движение сопротивления, которое в конце концов разгромит Советскую армию.
Еще до конца войны Деверо перевели из аналитического отдела в оперативный, где он занимался распределением среди горных партизан помощи США, ежегодно обходившейся стране в миллиард долларов.
Ведя лишенную каких бы то ни было удобств солдатскую жизнь в горах Афганистана, Деверо наблюдал за появлением в стране сотен молодых, идеалистически и антисоветски настроенных добровольцев с Ближнего Востока. Что сам он делает в Афганистане, Деверо знал хорошо. Он сражается с супердержавой, представляющей опасность для его собственной. А вот что делают здесь молодые саудовцы, египтяне, йеменцы? Вашингтон их игнорировал – как и донесения Деверо. Его же эти люди просто зачаровывали. Часами слушая их разговоры, человек из ЦРУ начинал понимать, что сражаются они не с коммунизмом, а с атеизмом.
Более того, они питали столь же страстную ненависть к христианству, Западу и в особенности к Соединенным Штатам. Был среди них лихорадочно деятельный, избалованный отпрыск богатой саудовской семьи, потративший миллионы долларов на создание в Пакистане тренировочных лагерей. Его звали Усама. Деверо приглядывался к нему с особым вниманием. В Усаме он различал кипучую ненависть, которая в один прекрасный день могла найти для себя новый, отличный от русских объект.
