– Вот этот, – сказал он. – Он сидел за столиком третьим. Ты его знаешь?
Брантон знал его очень хорошо. Культурный атташе. А кроме того, резидент ЦРУ.
Новости из Дубая довели Колина Флеминга до белого каления. И дело не в том, что секретный агент Ленгли встречается с Владимиром Бутом. Чего только не сделаешь ради сбора информации. Разгневало его то обстоятельство, что кто-то из сотрудников ЦРУ явным образом солгал Государственному секретарю и Генеральному прокурору. Это было грубым нарушением правил, причем многих, и Флеминг не сомневался, что отлично знает того, кто их нарушил. Он позвонил в Ленгли и попросил о срочной встрече.
Эти двое встречались и раньше и особой любви друг к другу не испытывали.
Пол Деверо был блестящим интеллектуалом, который начал работать в ЦРУ в конце 60-х – через неделю после окончания Бостонского университета. Со временем Деверо высоко поднялся по служебной лестнице, притупляя стрелы зависти присущим ему сочетанием обаяния и острого ума. Он также сумел доказать, что обладает неисчерпаемыми запасами валюты, ценимой Управлением более всего, – лояльности. За это ему прощалось многое, иногда слишком многое.
Он успел поработать в трех главных отделах Управления: оперативном, разведывательном и контрразведывательном. С приходом нового директора Джона Дейча карьера его забуксовала. Эти двое просто не нравились друг другу. Такое случается. Дейч, не имевший никакого опыта разведывательной работы, получил это место исключительно по политическим соображениям. Он был уверен, что Деверо, бегло говоривший на семи языках, смотрит на него сверху вниз, – и, возможно, был прав.
Деверо считал нового директора политкорректной пустышкой, назначенцем Президента из Арканзаса, которого Деверо, хоть и был таким же, как Президент, демократом, попросту презирал. Директор и Деверо только что не подрались, когда последний встал на защиту главы южноамериканского отдела, обвиненного в использовании неприемлемых агентов.
Управлению пришлось проглотить приказ № 12333, изданный Президентом Джеральдом Фордом. Приказ запрещал использование “терминаторов”. Деверо сам относился к нему очень сдержанно, однако он занимал тогда слишком низкий пост, и его мнением никто не поинтересовался. Ему представлялось, что в несовершенном мире могут возникать ситуации, когда врага следует устранить просто ради того, чтобы приобрести преимущественное право на информацию. Теперь же Деверо считал политически корректное указание, согласно которому запятнавшие себя чем-либо источники не должны использоваться в качестве информаторов, попросту идиотским. Ему оно представлялось равносильным пожеланию ограничиться для сбора информации монахами и мальчиками из церковных хоров.
