Охотник снял номер в отеле “Босна” и в семь вечера вошел в бар. Трое посетителей за столиками, все сербы, и бармен – больше там никого не было.
Охотник уселся на табурет у барной стойки:
– Привет. Вы, наверное, Душко?
Бармен пожал протянутую ему руку:
– Бывали здесь раньше?
– Нет. Впервые. Хороший бар.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
– Тут не так давно жил мой друг, датчанин. Лассе Бьеррегор. Просил передать вам привет.
Бармен расслабился. С этой стороны ему ничто не угрожало.
– Вы датчанин?
– Нет. Англичанин. Журналист. Пишу серию статей о распределении гуманитарной помощи. Не выпьете со мной? Я плачу.
Душко налил себе лучшего, какое имелось в баре, бренди.
– Хотел бы и я стать журналистом. Когда-нибудь. Поездил бы. Мир повидал.
– Так что же вам мешает? Попрактикуйтесь в местной газете, а после переберитесь в большой город. Я именно так и сделал.
Бармен горестно пожал плечами:
– Здесь? Какие здесь газеты.
– Попробуйте в Сараево. Вы же можете уехать отсюда. Война не будет продолжаться вечно.
– Чтобы выбраться отсюда, нужны деньги.
– Ах да, деньги, вечная проблема. А может, и не проблема.
Англичанин вытащил из кармана пачку стодолларовых бумажек и отсчитал десять из них.
– Я человек старомодный, – сообщил он. – Верю в то, что люди должны помогать друг другу. Это делает жизнь куда более приятной. Вот вы согласитесь помочь мне, Душко?
Бармен, вытаращив глаза, смотрел на лежавшую в нескольких сантиметрах от его руки тысячу долларов. Голос его упал до шепота:
– Что вам нужно? Вы не журналист.
– Ну, в некотором роде и журналист. Я человек, который задает вопросы. И при этом человек богатый. Хотите стать таким же богатым, как я?
– Что вам нужно? – повторил бармен.
Он бросил быстрый взгляд на посетителей, которые уже начали присматриваться к паре у стойки.
– Вы уже видели раньше бумажку в сто долларов. В мае. Пятнадцатого, не так ли? Солдат пытался расплатиться ею в баре. И в итоге поднялся страшный крик. Расскажите, что тогда случилось.
– Не здесь. И не сейчас, – прошипел перепуганный серб. Один из посетителей встал из-за столика и направился к ним.
Бармен расторопно накрыл деньги тряпкой. – Бар закрывается в десять. Тогда и приходите.
В десять тридцать двое мужчин сидели в полумраке одной из кабинок бара и беседовали.
– Они были не из югославской армии, не солдаты, – говорил бармен. – Полувоенное формирование. Дурные люди. Простояли у нас три дня. Лучшие номера, лучшая еда, много выпивки. И съехали, не расплатившись.
