Петя открыл глаза и поднял руку с часами: без четырнадцати десять. В палатке жарко — снаружи солнце припекало во всю. Петя повернул голову направо. Рядом, до пояса завернувшись в Петин плед, лежала голой спиной к Пете, едва слышно и ровно посапывая, Марина.
Спать ему больше не хотелось. Вставать тоже. Будить Марину — тем более. Петя потянулся, заложил руки за голову, задумался о том, что с ними вчера приключилось… нет, скорее — стряслось.
В первый раз после этого жуткого единения всех трех сознаний или как там правильно сказать… и можно ли вообще правильно сказать, верно и точно подобрать слова?.. он проснулся, когда в палатке было еще темно. Фосфорные точки на циферблате «Ориента» показывали двадцать три минуты четвертого. Разбудили его шорох шагов и пьяное злобное бормотание, — по лагерю проволокся Костя, похоже, вдрабадан пьяный. Петя напрягся, быстро соображая, как поступить, если разжалованный команданте сунется в его палатку и попытается продолжить выяснять отношения. Бить его не хотелось, но, если придется, что ж…
Однако, судя по звукам, Костя был на полном автопилоте. Он споткнулся о котелок, упал между палатками и, кряхтя и ворча, долго с переменным успехом поднимался, потом со второй попытки забрался-таки в свою палатку, повозился там и затих.
Петя лежал в темноте, прислушиваясь к ощущениям, — чего-то не хватало. Спросонья он никак не мог сообразить — чего. Ведь рядом куролесил Костя… И вдруг он понял — они больше не ощущали чувства и мысли друг друга.
Что же произошло, пока он спал, а Костя шлялся по острову? Постепенно, после некоторого сопротивления, память сдалась, — оказывается, даже несмотря на сон, она кое-что сохранила: Костя нашел в потемках статуэтку и понес к морю — в ту сторону, где стояла лодка. Он так хотел от нее избавиться, так ненавидел, когда нес на берег, что не мог не воспользоваться моментом. «Утопил ты ее, милый друг, — думал Петя, уплывая в сон. — Но далеко закинуть такую тяжесть не смог бы и Шварценеггер. Значит, она лежит недалеко от берега. И ее вполне можно отыскать. Не сейчас, так позже, — через неделю, через месяц, осенью, в будущем году. Я найду, с кем это сделать, и придумаю, как ее перевезти на побережье — и дальше… Вот это будет фурор!.. И вообще, это ведь так увлекательно — узнать, что за божок, для чего и кому служил, почему забыт… А что бы он мог в наше время! Суды. Переговоры политиков. Экзамены. И всегда — только правда… — Тут он вспомнил, что произошло с ними. — А в общем-то, конечно, следует подумать, нужен ли такой определитель правды в нашем мире и в наше время? Недаром же его бросили на острове и забыли… Хотя, конечно, как бы там ни было, но сначала надо бы его изучить… А перевезти… вот пролема… да-а-а… Да почему проблема? Кто сказал? Все делается очень даже просто. Божка снова надо как следует обмазать грязью, толстым слоем. И дать высохнуть. И вези куда хочешь». С этой мыслью довольный Петя снова заснул…
