Заключалась она в том, что в незапамятные времена тут, вероятно, было какое-то древнее святилище, где стояла эта статуэтка. Что за святилище, откуда у статуэтки такое странное воздействие на мозг человека и для чего ее использовали, так-таки сразу и не догадаться, да и не это сейчас главное, а главное, что статуэтка позволяет узнать о человеке всю его подноготную, причем, в отличие от фантастических романов о телепатах, все на самом деле не настолько просто и даже примитивно, как выдумывают досужие писаки, а очень даже запутано и сложно. И слава Богу, что их на этом острове всего трое, иначе бы робинзоны наверняка двинулись рассудком. Но это, при любых обстоятельствах, открытие, которое взорвет научный… да что там научный — весь мир.
— И что теперь? — спросил Костя. — Что нам делать с этой радостью?
— Везти на материк, — заявил Петя.
— Не знаю, как и кто, а ты, похоже, уже рехнулся.
— Почему?
— Представляешь, что будет, если мы притащим это в поселок, полный отдыхающих… плюс местные… и все с утра до вечера и с вечера до утра налегают на горячительное?
— М-да… Смертоубийство обеспечено.
— Вот именно. Это чудо природы надо оставить здесь. Пусть другие с ним разбираются.
— Ни в коем случае! Никаких других! Приоритет за нами.
— Тогда что?
Петя беспомощно развел руки в стороны.
— Не знаю. Пока.
— И никто тут не знает. И думать нечего. Я все-таки команданте…
— Забудь, — вдруг вмешалась Марина. Она только что сняла с огня котелок с остатками варева и небрежно уронила его на песок. — У нас отныне демократия и равноправие. Я не собираюсь тебе подчиняться. Нахрен команданте, в сортир, в топку…
— Да, Костя, она права, — поддержал Петя.
«Предатели…» — мелькнула свирепая мысль у Кости.
— Кто бы говорил… — тотчас отозвалась Марина. — Иудушка…
— А ты… — задохнулся Костя от нежданной волны бешенства и вскочил на ноги. — Ты… Шаболда продажная… Шалава подзаборная… Ты… мне… — Он сжал кулаки.
— Спокойно! — Петя встал между ними.
Марина медленно подалась в сторону Кости, выпятив грудь, как бойцовый петух. Она нехорошо улыбалась.
— Мы все чувствуем одно и то же, не забыл, Костик? — вкрадчиво проговорила она. — Так вот. Никому не позволено оскорблять меня. И ты пожалеешь о своих словах…
Ощущение злобы и ненависти нарастало.
— Остынь! — приказал ей Петя.
Марина злорадно оскалилась.
— Фиг тебе! Я просто горячая девочка. А бесится Костик. Но у него все эмоции еще впереди. И у тебя тоже.
— Ты что заду…
Но им уже было ясно, что задумала Марина. Внезапно парни мысленно увидели ее обнаженной, она призывно извивалась, улыбалась, делала непристойные жесты, манила, и вот уже возникло желание — непонятно чье, да и какая разница!.. — которое росло, разъедая, как опухоль, все остальные мысли и чувства, пока не осталось только оно — желание… И все кончилось. Кроме неукротимого желания.
