Газета Завтра 1018 (21 2013) | страница 67



Так начинается роман Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, но современный мир и его жажда превратить человека в стерильного робота решили внести в классику некоторые коррективы. В фильме Ник поначалу предстаёт перед нами как пациент психушки, где лечится от алкогольной зависимости и депрессии. Оттуда же он и начинает вести рассказ о Гэтсби, единственно стоящем человеке в его жизни. И преодолевает кризис путём написания книги, основанной на реальных событиях. Известный алкоголик Фицджеральд такой трактовке был бы более чем удивлён.

Грустная история о том, что не всегда полезно рассматривать зеленый свет в качестве ориентира, попалась австралийскому режиссёру Базу Лурманну в качестве аудиокниги во время его путешествия на транссибирском экспрессе из Пекина в Париж. "Унылый сибирский пейзаж" - по признанию самого Лурмана - стал фоном для нового понимания великого фицджеральдовского романа. И, видимо, перенесся в пролог фильма, дабы подчеркнуть гибельную алкогольную депрессию героя. Снег, бьющий в окно психиатрической лечебницы, где пишет свою рукопись Ник Каррауэй, контрастирует с брызжущей через край джазовой вакханалией уходящего в никуда лета. Лета начала двадцатых. И здесь Лурманн ещё раз проявил свою склонность к бурлеску, китчу (даже без поправки на время) и опереточному театру. В его предыдущей "Австралии" попытка создать пародию на большую голливудскую картину старых времён пришлась по душе далеко не многим. Серьёзность помешала киноманам насладиться зрелищем, где "мировой кинематограф был отчекрыжен, как шпрот", люди же с более свободным сознанием от души посмеялись. Но "Великий Гэтсби" - не повод для шуток. Если только не знать о том, что в 2002-м году в фильме "Искушение" тот же классический сюжет разыграли негры. Точная иллюстрация времени, которого так боялся ещё один герой романа Том Бьюкенен, начитавшись книг об опасности цветных рас для белого человека.

Но вернёмся в 1922-й год. Час икс для американского общества. Пир накануне чумы Великой Депрессии, бросившей страну в хаос. Джей Гэтсби, на первый взгляд, олицетворяющий собой саму суть эпохи, постепенно оказывается её главным антагонистом. В мире стремительно взрастающих в небосвод небоскрёбов, гула осиного гнезда Уолл-стрит и разнузданных вечеринок, предлагающих забыть ужасы Первой мировой, он единственный, кто не гонится за той самой американской мечтой. В роскоши, которой Гэтсби добился нечестным путём - а все великие состояния, как нас уверяли Ильф и Петров, нажиты именно так, - герой остаётся по-настоящему невинным, так как не жажда наживы занимает его сердце.