Я о себе тоже рассказал. Про Таню немного и про маму, про то, как умер отец, и как я теперь работаю в театре.
После завтрака мы разошлись, попрощавшись до скорой встречи, не зная, когда и где встретимся снова. Да и встретимся ли?
Дома, конечно, переполох. Но это уж так и надо было ожидать, ничего удивительного. Все то же: объяснения и расспросы, и выговоры. Как это все неприятно.
7 января 1910 года (четверг)
Рождество. Ничего замечательного не было. Скучно. Какой интересный человек Демианов и странный, никогда, никогда не встречал я никого подобного. Увижу ли его еще?
8 января 1910 года (пятница)
Что если рассказать Тане? А, собственно, что рассказывать?
Интересно, если бы Т. была старшей сестрой, как бы мы жили? Верно, я был бы совсем другим.
9 января 1910 года (суббота)
Записка! От М.А. Вот уж действительно не ожидал. Принесли в театр, разыскали меня. Ничего особенного: «Приходите в „Кошку“». Сегодня пойду.
В «Кошке» все те же, знакомые теперь лица: Гриша, Супунов, Окунев, Умилев с супругой, племянник М.А. Сережа, Носков и Дудников. Мне они все не так интересны. В какую-то минуту я ощутил себя лишним, совершенно посторонним. В самом деле, чего притащился? Ну, положим, я пришел по приглашению. А зачем он меня пригласил? Чем я могу быть интересен для него? Конечно, он писатель. Ну и что? Как тип он меня, что ли, хочет вывести? Да уж тип-то я еще тот, такими типами пруд можно прудить. И, тем не менее, мы сидели в углу, в сторонке и весь вечер тихонько разговаривали, а когда сильно захмелевшие знакомые уж начали расходиться, и мы пошли. М.А. взял меня под руку, чтобы не упасть.
10 января 1910 года (воскресенье)
Встретились возле церкви, как договорились. М.А. улыбался, Таня рот раскрыла, когда я их представил. Конечно полезла со всякими девичьими глупостями, но я ей не мешал. Во-первых, у М.А., наверное, много таких поклонниц, молоденьких, восторженных и оттого глупеньких, а во-вторых, я и сам не хотел нелепо выглядеть, дергая бедную Таню и показывая, что ее излияния меня задевают. Наверное, потому М.А. сказал, что у меня угрюмый вид.
Дома было и разговоров, и впечатлений, как после спектакля.
11 января 1910 года (понедельник)
Теперь моя Таня только об одном говорит. Мне это немного неприятно. Недозавтракав, сбежал в театр.
12 января 1910 года (вторник)
А чего я жду? Каждый раз особого приглашения? Что если просто самому придти?
13 января 1910 года (среда)
Еще раз перечел то стихотворение в Таниной тетрадке. Есть в этом что-то такое, о чем я боюсь думать.
