Тропинин | страница 21
Однако дорогой ценой заплатил город за это обилие солнца. Могилев на протяжении своей истории буквально истекал кровью. Он был одним из главных опорных пунктов для казаков в их борьбе с завоевателями. Подолье — окраинная часть древней Киевской Руси — было цветущим, плодороднейшим краем, который из года в год раздирался полчищами поработителей, сперва татар, затем турок и, наконец, поляков. Несмотря на многовековые страдания под игом захватчиков, народ мечтал о соединении с Россией, связывал с ней понятие о свободе и счастье. И во имя этого соединения проявлялись чудеса храбрости и самоотверженности. В центре борьбы был Могилев. Турки и поляки попеременно совершали набеги на город, грабили его, жгли, избивали население и, добиваясь богатого выкупа, уходили, оставляя его своим врагам. Когда победа оставалась за казацкой вольницей, в дело вступали русские войска. Под видом отстаивания прав православных они входили в город и предавали казацких главарей полякам на мученическую смерть. Именно так закончилось одно из последних крупных народных движений, носившее название «калиевщины».
Все это происходило здесь же, близ Могилева, без малого пятьдесят лет до приезда Василия Андреевича Тропинина и было свежо в памяти народа. В результате слово «москаль», произносимое раньше народом с надеждой и любовью — «придут москали, и холоп станет паном, а пан холопом», — превратилось в символ злой, вероломной силы.
Тропинин попал на Украину как раз в то время, когда осуществлялся очередной трагический акт истории украинского народа.
После подавления восстания Тадеуша Костюшки и третьего раздела Польши тысячи десятин земли и десятки тысяч крепостных, конфискованных у мятежных поляков, были розданы русским помещикам. При Павле I права поляков были до некоторой степени восстановлены, земли частично были возвращены польской шляхте. В руках поляков был оставлен весь чиновничий аппарат местного самоуправления, суд и делопроизводство. Да и русские помещики нередко все дела по ведению хозяйства в своих поместьях передавали управляющим-полякам. А те везде, где можно, вымещали на крепостных обиды и недовольство своим положением. Дела же о зверствах управляющих и помещиков поступали на рассмотрение в Дворянское собрание. И всякая такая жалоба расценивалась как мятеж, бунт, неповиновение. Крестьяне, заявлявшие о действиях шляхты, направленных против русского народа, отдавались на произвол той же шляхты. Стоны истязаемых крепостных слышались повсеместно в этой «обетованной» стране.