– Извините, мисс… — почему-то вздрогнул от собственного голоса. — Неужели вы здесь совершенно одна, без охраны и сопровождения?
Согласитесь, вопрос выглядел отчасти туповато, отчасти нагловато, но понял я это уже после того, как его задал. Она погладила своего коня, возможно, демонстрируя тем собственное спокойствие, и ответила:
– Я всегда предпочитаю прогулки в одиночестве.
Снова молчание… Не пустая тишина, не физическое отсутствие звуков, а скорее романтическое безмолвие… Что-что она сказала? Ах, да! «Я всегда предпочитаю прогулки в одиночестве». Нужно было срочно искать какую-то зацепку для продолжения разговора, а главное понять — желает ли она вообще его продолжать.
– Прошу прощение за… невольное вторжение. Меня зовут Майкл Айрлэнд. Я новый хозяин Менлаувера. Решил проехаться по своим владениям, но кажется, Винд завел меня слишком далеко. Вы не скажете, где мы сейчас находимся?
– Это земли моего отца, барона Стинвенга, если вы когда-нибудь слышали о таком…
– Конечно, конечно! — тут же соврал я. — Неужели и в самом деле вы дочь барона Стинвенга? Ничего себе! Очень приятное знакомство…
Она слегка опустила взор и, кажется, почувствовала мое притворство. Со всеми более-менее состоятельными английскими баронами я был давно знаком. Увы, фамилии «Стинвенг» среди них даже не упоминалось. Моя лесть получилась слишком выразительной, и необходимо было как можно скорее спасать ситуацию. «Чего б такого сказать?.. чего б сказать?.. чего б сказать?».
– А согласитесь, здесь чудная природа, замечательный воздух, а главное — удаление от шума цивилизации. Вообще, тамасские леса навевают некую мечтательность, так что хочется бесконечно гулять по ним в обществе своих мыслей. Просто девственная красота!
Кажется, я снова совершил ошибку: нес обычную сентиментальную околесицу, тошнотные банальности, которых постыдился бы всякий интеллигентный человек.
Она уловила мое внутреннее замешательство, немного осмелела и слегка дернула поводья своей лошади, чтобы подъехать ближе. Наконец-то можно было разглядеть ее лицо… О Господи (если Ты существуешь), лучше бы мы оставались на длинной дистанции! Представительницы противоположного пола нередко вызывали у меня болезненно-меланхолические чувства. Я любил всех дурнушек — этакой гуманитарной общечеловеческой любовью, с почтением относился к красивым женщинам (нередко даже ими увлекался), но уж слишком красивых — боялся как огня. Чем-то мучительной для меня была их гипнотическая красота. Именно это чувство довелось мне испытать и сейчас.
