Не отпуская Сашу.
Я совершенно ослепла! Со мной никто не хочет сходить к врачу! Саша, ты вернулся!
Ищет глазами Эру.
Саша
Я с тобой схожу.
Лика
Вот я закрываю левый глаз и не вижу совершенно уже ничего.
Саша
Ну какой смысл закрывать.
Лика
У нас такая радость! Сегодня возвращаются из эвакуации Неточка и Любочка! Михал Михалыч поехал за ними и вернулся с ними из Уфы! Не знают, бедные, что через пятнадцать лет Лика без пальто и слепая. Они будут жить у нас пока что. Ты рад?
Саша
Это тётя Нета? А кто такая Люба?
Лика
Да Люба же, помнишь, ты за ней ухаживал? Ну, когда тебе было семь лет, вы за ёлкой с ней спрятались?
Саша
Любка, что ли?
Лика
Ты был в неё влюблён, признайся.
Саша
Ну вот ещё.
Лика
Они вызваны в Москву и им дали квартиру.
Торжественно.
Меня вызывали в связи с посмертной реабилитацией Ивана, Маруси, Николая, Лялечки и Люсика и спросили, есть ли какие-нибудь нужды. Я сказала, что ещё одна сестра всё потеряла и они влачат жалкое существование и Уфе. Теперь им дали квартиру в Москве, комнату им и комнату Кате с Лорой. Двухкомнатную роскошную квартиру под Москвой, где-то в Новых Черёмушках. Электрички даже не ходят. Трамваем полтора часа.
Саша (Эре)
Мне надо с тобой поговорить.
Лика
Ты меня слушаешь?
Эра
Мне тоже.
Лика
Ну вот, они наотрез отказались жить с Катей. Я их пригласила телеграммой, они пока поживут у нас. Ничего? Ты не против?
Саша
Да я, собственно, на один день.
Эра
Чтобы ночью быть там.
Саша выходит.
Лика
Я понимаю, они не хотят комнату. Нета ведь была женой замнаркома. Тем более с Катей у них нет ничего общего, она им не писала и не помогала…
Эра
А мы с мамой после ареста папы жили в Удельной в комнате семь метров на две семьи.
Лика
Но ты очень скоро по головам нашей семьи стала невесткой полковника, а они оказались на речке Уфимке в эвакуации и скитались.
Эра
Вы меня приютили, за это я вам благодарна, и мне напоминают об этом ежедневно. Но моя мама тоже оказалась на разъезде Шубаркудук в бараке из сухого конского дерьма пополам с соломой.
Саша входит с чемоданом.
Лика (перебивая)
Но они столь деликатные и тонкие люди, что сами ни о чём не напоминали, не просили ничего. Ни слова из её груди, лишь бич свистел играя. Единственно, чего они не хотят, это жить с Катей. Катя им чуждый элемент, она боролась за жизнь и всюду скрывала насчёт врагов народа родственников, чтобы прокормить маленькую дочь. Когда её вызывали к тому же майору Дееву, она ляпнула, что они были невменяемые и не отвечали за себя. Не знала, что не требуется никаких оправданий. Хотела их опять выгородить, как в тридцать восьмом.
