- Джейн? Тебе плохо? Ты вся белая, как...
- Мне не плохо. Займись моей стороной. Объясню, когда вернешься. Джейн бросила короткий взгляд на откидные сиденья рядом с левым выходом. Я не хочу выпускать из рук оружия.
- Джейн...
- Обслужи мою сторону.
- Ладно, - сказала Сьюзи. - Ладно, Джейн. Не проблема.
Джейн Дорнинг села на ближайшее к проходу откидное сиденье. Она держала термос в руках и не притрагивалась к ремням безопасности. Она хотела держать термос наготове, а для этого были нужны обе руки.
"Сьюзи думает, я чокнулась".
Джейн надеялась, что и вправду чокнулась.
"Если капитан Макдоналд совершит жесткую посадку, у меня все руки будут в пузырях".
Она пойдет на этот риск.
Самолет снижался. Человек в кресле 3-A, человек с двухцветными глазами и белым лицом, вдруг нагнулся и вытащил из-под сиденья свою дорожную сумку.
"Вот оно, - подумала Джейн. - Вот тут-то он и достанет гранату или автомат, или какая там у него еще пакость".
И как только она это увидит, в ту же самую секундочку она сорвет с термоса, который держит чуть дрожащими руками, красную пластмассовую крышку, и в проходе борта 901 авиакомпании "Дельта" начнет кататься по полу один очень даже изумленный Друг Аллаха, а с ошпаренного лица у него будет облезать кожа.
3-А расстегнул на сумке молнию.
Джейн приготовилась.
Стрелок подумал, что этот человек - невольник он или не невольник по части изящного искусства выживания, пожалуй, обскакал всех остальных мужчин, которых он видел в этом воздушном вагоне. Остальные были большей частью жирными, но даже и те, кто, казалось, был более или менее в форме, тоже выглядели открытыми, ненастороженными, у них были лица избалованных и заласканных детей, лица людей, которые в конце концов будут драться, но перед этим почти до бесконечности будут ныть; им можно выпустить кишки так, что они на башмаки вывалятся - и на лицах у них перед смертью отразится не ярость, не мука, а тупое удивление.
Невольник - лучше... но все же недостаточно хорош. Совсем недостаточно.
"Военная женщина. Она что-то заметила, что - не знаю, но заметила, что что-то неладно. Она обратила на него внимание, не так, как на других".
Невольник сел. Посмотрел на книгу в мягкой обложке, которую мысленно называл "Шур-гнал", хотя, что это за Шур и куда он кого гнал, Роланду было предельно безразлично. Стрелок не хотел смотреть на книгу, хотя вещь это была, конечно, удивительная; он хотел смотреть на женщину в военной форме. Желание выдвинуться на передний план и начать управлять невольником было очень сильно. Но он сопротивлялся ему... по крайней мере, пока.
